– Уже виден город? – спросила Аньес Вексен, почувствовав, как оживилась внучка.
– Да.
Изабелла наконец прониклась предвкушением той веселой суеты, что всегда бывала на пирах. Повозка уже въезжала в город, и девушка поняла, что ей не терпится войти в обеденный зал и почувствовать, как на нее устремляются все мужские взгляды. На миг Изабелле стало неловко, что она готова веселиться и не думать о графе, но Аньес, заметив, что внучка снова задумалась, тут же отвлекла ее разговором. Встречать повозку вышел сам хозяин – богатый судовладелец, старый добрый знакомый Бернара Вексена. Большой, ярко освещенный и от души натопленный зал уже наполнялся народом. Аньес и Изабелле были отведены едва ли не самые лучшие места за столом – недалеко от хозяев, рядом с самыми знатными гостями.
– Прошу вас, – владелец замка посторонился, пропуская дам и показывая им места, и Изабелла застыла, увидев сидевшего за столом мужчину – худощавого, плечистого, светловолосого. В следующий миг мужчина обернулся, и она смогла наконец вдохнуть. Ей стало неловко – как она могла перепутать? Разве может хоть кто-то быть похож на графа Хантингтона? Место рядом с этим незнакомцем предназначалось Аньес Вексен, но та прямо перед скамейкой вдруг замешкалась, остановилась, начала расправлять складки верхнего платья, поправлять пояс, – и Изабелле пришлось пройти вперед и сесть, чтобы не устраивать толкотню. Аньес тут же устроилась рядом с внучкой, с другой стороны.
Мужчина повернулся к Изабелле. Он оказался едва ли не вдвое моложе графа, и в глазах у него не плясали лукавые черти, – но лицо было очень открытым, и Изабелла невольно ответила на его улыбку.
– Робер Куртене, – представился он. – И если я сейчас услышу, что вы замужем, то сойду с ума прямо здесь.
Изабелла посмотрела на него почти в упор, заглядывая прямо в глаза.
Робер. Робин. Если она когда-нибудь оговорится и ошибется с именем – всегда сумеет выкрутиться.
***
Последний раз он был так безоблачно счастлив девятнадцать лет назад. Он помнил это до сих пор: стоял теплый и ясный майский день, и Изольде удалось улизнуть из-под присмотра родителей и выбраться из замка. Она прокралась к лесной опушке, где он ее встретил. Зигфрид Мазер помнил, как искрились зеленые глаза Изольды, когда она, смущаясь и краснея, сказала ему, что он скоро станет отцом. И Мазер был счастлив, и верил, что родители Изольды наконец сдадутся и разрешат ей обвенчаться с ним. Венчаться без родительского согласия она никак не хотела.
Но все вышло иначе. Мазер, не имевший тогда почти ни гроша за душой, отправился с торговым обозом в Лион, чтобы заработать к свадьбе и рождению ребенка. Он рассчитывал обернуться за месяц, но задержался в пути почти на три, и Изольда уже не могла скрывать от родителей беременность. Бернар Вексен, узнав о случившемся, запер дочь на сто замков, а Мазера даже не пустил на порог, хотя тот вернулся с приличным заработком и был готов хоть на руках отнести Изольду в церковь. Но Вексен не стал с ним разговаривать. О смерти Изольды Мазер узнал не сразу, как не сразу добился и разрешения увидеть дочерей. Он, конечно, все эти годы прожил вовсе не монахом, – но никогда никого не принимал всерьез.