Он остановил коня, замер в седле.
Слабый стон или тихий вой. Еле слышный голос до предела ослабевшего зверя. Зверя, не человека. Робин прислушался, пытаясь понять, откуда идет этот вой. Ему не раз приходилось добивать зверей, попавших в охотничьи ловушки, но этот вой был совсем другим. Звериным, но не похожим ни на один звериный вой.
Он спешился и потрепал коня по холке, показывая пегому, что опасности нет и хозяин рядом. Потом закрепил повод на низкой кленовой ветке, вынул оба ножа и, снова прислушавшись, медленно направился в сторону, откуда доносился вой. Робин ступал осторожно – не хватало еще и самому попасть в охотничью ловушку. Сначала он смотрел вниз, но через несколько шагов понял – стон доносится сбоку, значит, зверь не в яме. Он выпрямился, поднял голову и замер. К горлу подступила тошнота, по спине потянулась волна ледяных мурашек. Совсем рядом, в нескольких ярдах от него, к толстому стволу березы был привязан человек. У Робина мелькнула мысль, что его заманивают в ловушку и подкарауливают, что кто-то за ним следит, – но он эту мысль тут же отбросил. Только Уилл Скарлет и отец Тук знали, что он направится в Лидс. Ни тот, ни другой не выдали бы его даже под пытками. Да и кому сейчас Робин сдался? Прошли времена, когда все стражники Ноттингема охотились за его головой.
Человек, заслышав шаги, завыл чуть громче. Робин видел, что сил у бедолаги почти нет, и вместо ожидаемого «спасите» расслышал еле различимые слова. Другие.
– Убейте… не знаю, кто вы… убейте, умоляю…
Еще пара шагов – и Робин понял, почему привязанный его не видит. Он почувствовал, как волосы поднимаются дыбом. Человек был облеплен муравьями. Насекомые копошились на его теле, в волосах, в складках одежды. Глаза несчастного были уже выедены.
– Пресвятая Дева, – выдохнул Робин.
– Локсли, – прошелестел человек. – Смотришь, как я подыхаю?.. Лжец… ты… ты обещал… оставить мне жизнь…
Только сейчас он узнал Зигфрида Мазера. Голос торговца был еле слышен.
– Ты… ты прислал старого сарацина… лжец…
Теперь Робин все понял. Ахмед. Старый Ахмед. Наверняка все эти дни его люди не упускали Мазера из виду. Робин отомстил торговцу за Ясмину, как мог. Отнял любимую женщину. А Ахмед отомстил за своего приемного сына.
– Убей, – снова прошелестел торговец.
Робин покосился на огромный муравейник внизу, у подножия березы. Ноябрь, насекомые в это время обычно уже в спячке, – но нынешняя осень выдалась теплой, и муравьи еще хоть слабо, но копошились. Все было понятно. Ахмед не стал раздевать торговца донага, чтобы тот раньше времени не умер или не потерял чувств от холода. Сарацин просто накрепко привязал Мазера к дереву, а потом, похоже, обмазал его вареньем или медом – и разворошил муравейник. Какое-то время торговец, может быть, и кричал во весь голос, но место тут глухое, и редко кто проезжает мимо.