Долго еще слышались эти звуки, а потом, казалось, растворились в небе… В это время рассеялись закрывавшие луну облака, и блеск противня в воде стал напоминать блеск дорогого фарфора. Но, как ярко ни сверкал серебряный противень, маленькая рыбка, падая, сверкала все ярче.
Как тут не изумляться!
И я изумлялся все больше и больше. Вдруг рыбка заговорила со мной.
— Как, ты не знаешь меня, мой старый друг и недруг? — сказала она мне очень высоким, звенящим голосом.
Я заткнул уши руками — звук ее голоса резал их.
— Тебе не нравится? Хи-хи-хи! — засмеялась маленькая рыбка. — Посмотри, какие у меня дырочки здесь, — сказала она, повернувшись ко мне своим красным ушком. (Я действительно увидел что-то вроде ранки.) — Вот из-за этой ранки у меня и охрип голос, поэтому он так и режет твое ухо. А знаешь, ведь ты нанес мне эту ранку! Но раз ты не узнаешь меня, я тебе пред ставлюсь сама: я плотвичка, мой старый друг и недруг, плотвичка, которую ты однажды поймал крючком, купленным тебе бессердечным дядей Марко из Подгоджана.
— Как это может быть? — удивился я. — Плотвичку я задушил, сжав в руке… Что это за удивительная ночь! Мы находимся на берегу Поградецкого озера? Да? — спросил я вполголоса.
— А почему не на берегу Шкумбина? — спросила плотвичка. — От озера до Шкумбина дорога не длинная. Ты должен подняться вверх по Поградецкой реке, перебраться через несколько потоков, взять перевал и выйти к горе Ление, а с Ление прыгнуть вниз, в Шкумбин. Вот как я! — крикнула рыбка и прыгнула так высоко, что совсем исчезла из виду, упав потом с такой силой на серебряный противень, что звон его наполнил ночь тысячью отголосками.
— Я и в Поградеце и на Шкумбине! — сказал я сам себе и подумал: «Может, я сошел с ума?»
— Ну ладно, — продолжала плотвичка. — Вот ты взял перо и написал сотню всяких вещей, которых в действительности не было, и даже обо мне что-то нафантазировал. Да ты совсем запутался!
Я невольно пожал плечами.
— И как тебе было не запутаться? — продолжала плотвичка. — Я сама не могу понять, где нахожусь сегодня ночью. Но нет, нет! Я не запуталась! — В ее голосе прозвучало раздражение.
Я не хотел признать своей вины.
— Как же ты не запутался? — накинулась на меня плотвичка. — Ну вот возьмем, например, этих ласточек, про которых ты рассказывал, что они упали с проводов в долине Домосдове. Разве их было три? Их было четыре. Даже пять. Пять!
— Мне кажется, это ты слишком, — сказал я плотвичке. — Что тебе до ласточек? Ты никогда не была в Домосдове. Говори о своем деле и не лезь в чужие дела.