Лутфи вздрогнул. Анфиса Ксаверьевна заговорщически поднесла палец ко рту. Они и не заметили, как в дверях кухни появился криптозоолог с довольно агукающим ховалой на плече.
– Глафира!
– Чаго? – высунулась Глаша из прачечной.
Как Лутфи уже успел убедиться, эта отчаянная девка не только не испытывала трепета перед грубияном-хозяином, но и отваживалась дерзить в ответ. Сэр Бенедикт все спускал ей с рук. И вот почему…
– Знакомься с новым постояльцем! – Доктор со значением показал ей на ховалу.
– Ой, батюшки-светы! Это что же за чудо такое! – с детским восхищением воскликнула Глаша и бесстрашно потянула руки к пучеглазой криптиде. – Иди сюда, моя красавица.
Лутфи и Анфиса Ксаверьевна переглянулись и пожали плечами. Даже просто симпатичным ховалу можно было назвать с большой натяжкой.
– Это ховала. Ученые до сих пор спорят, отнести их к медведям или к паукообразным.
Даже упоминание о пауках не поколебало восторга горничной.
– А как зовут?
– Насколько я знаю, никак.
– Тогда буду звать ее Марусей.
– Это самец.
– Значит – Марусь, – вновь не смутилась Глаша.
Лута такое распределение ролей вполне устраивало. Он как бы невзначай выставил свои руки, чтобы доктор видел, стыдился и работы ему никакой не поручал. И криптозоолог действительно увидел: он с минуту пялился своими белесыми глазами на кисти слуги, а затем решительно отобрал свеженареченного Маруся у Глафиры.
– Кусаев, хватит прохлаждаться. Вычешите зверя, чтоб ни колтуна не осталось. Глафира, потом проверишь.
– Да я сама…
– Нет, пусть это сделает Кусаев. А ты подай чаю.
Молодой человек покорно протянул руки к многоглазой коале, надеясь, что вид этих мумифицированных конечностей заставит сэра Бенедикта передумать быстрее, чем любое слово протеста. Но хозяин даже глазом не моргнул – сунул животное и был таков.
Пришлось чесать.
К счастью, ховала не особо и сопротивлялся. Похоже, ему даже нравилось: все руки Луту облизал, да так, что промокли бинты. Теперь снимай и наново наматывай. Хорошо еще, что ожоги стали болеть значительно меньше. Вместе с обслюнявленной тканью пластами отходила почерневшая кожа, а под ней (удивительное дело!) на ладонях уже успела образоваться новая – нежно-розовая. Вот что значит не об утюг или кастрюлю ожегся – о саламандру! Обычный ожог заживал бы не меньше недели.
– Кусаев, собирайтесь! Через десять минут мы идем к новому клиенту. Нечего рассиживаться! – Пронзительный голос криптозоолога в буквальном смысле пронзал не только стены и двери, но и уши Лута.
Молодой человек потянулся за пиджаком, но его рука замерла в воздухе… Пиджачишко-то, изрядно обслюнявленный ховалой, унесла Глафира. А гардероб у парнишки был не то что у сэра Бенедикта: каждой твари по паре – не разгуляешься.