– Ничем.
– Неужели? Хорошо. Чем тогда ценен я, что вы пригласили меня на этот дружеский ужин?
– Не обольщайтесь, Бесогонов, я пригласил не вас, а ваш револьвер.
– Снова интригуете? Вот посажу разок под арест за препятствие следствию – будете знать.
– Сажайте-сажайте, чего не сделаешь для удовлетворения чувства собственной значимости. Раскрываемость от этого все равно не повысится.
– А от чего повысится?
– От сосредоточенной работы мозга.
– Каковую вы мне сейчас, несомненно, продемонстрируете.
– Бесогонов, я все время удивляюсь, как с вашим сломанным носом можно было сохранить такую наивность? Зачем, вы думаете, тот управляющий дал мне экипаж фирмы?
– Надеялся задобрить, чтобы вы вернулись и оставили-таки у него свои деньги.
– Еще столь же гениальные версии будут?
– Не играйте со мной, Брут. Когда я сыт и пьян, я за себя не ручаюсь. Стальная выдержка может стать чуть менее стальной.
– Чтобы узнать, где я живу.
– И?
Брут удрученно, жестом сердобольной кумушки прижал ладонь к щеке.
– И это лучшие кадры… Бесогонов, сколько человек в Князьгороде могут идентифицировать по внешнему виду ховалу?
– Хотите сказать, у них есть заказ на чучело вашего глазастого чудища?
– Наконец-то! К утру в лесу сдохнет что-то очень большое.
– То есть сегодня я здесь только ради того, чтобы сторожить монстра?
– А вы будто против? Мы вас накормили, напоили, – криптозоолог приподнял свой бокал, – развлекли, в конце концов! Сейчас еще и спать уложим. Правда, спать придется на диванчике в кабинете… Когда вы в последний раз боролись с организованной преступностью с такими удобствами?
Как и обещал сэр Бенедикт, организованная преступность не дремала этой ночью, но почему-то не дремала она совершенно в другом месте. Бесогонова разбудил городовой Клопцов, ворвавшийся в кабинет криптозоолога вместе с уже далеко не первыми солнечными лучами. Как нашел начальника? Бог весть.
– Беда, господин пристав! – не по уставу закричал городовой. – Беда!
Бесогонов, даром что спросонья и после вечерних возлияний, первым делом схватился за револьвер, а уже потом за штаны. Увидев Клопцова, пристав все же отдал предпочтение штанам: негоже начальству представать перед подчиненным в неглиже – уменьшает служебное рвение и губит в зачатке субординацию. Порфирий Аверьянович оделся быстро, четко, что красноречиво свидетельствовало о его военном прошлом. Пока одевался, не забыл и приструнить впавшего в ажиотаж толстяка.
– Но-но, Клопцов, смирно! Докладывайте! И не частите! – Пристав провел рукой по волосам, а затем с удивлением посмотрел на мокрую от какой-то прозрачной слизи ладонь. – Что за черт?