– Надеюсь, вы не забыли, что сегодня мы приглашены на спиритический сеанс?
– Вы шутите?
– Отнюдь. Нот ивэн э литл бит[35]. Вы просто поразитесь, сколько интересного иногда могут рассказать духи, – с легкой полуулыбкой заверил сэр Бенедикт.
VII
– Мы и так в двусмысленном положении, – бурчал под свой сломанный нос пристав, отбиваясь от ховалы, протягивавшего к нему лапки с плеча криптозоолога. – Зачем вы еще с собой этого циклопа взяли?
Марусь не обиделся, но и отказываться от своих попыток добраться до Бесогонова не собирался, словно был взят для похода в спиритический клуб с единственной целью, чтобы доставать и без того взвинченного полицейского.
– Затем, что ваши держиморды работают медленно, а мой слуга имеет скверную привычку засыпать в самый неподходящий момент, и мне бы не хотелось, чтобы в мое отсутствие кто-то выкрал этого почтенного зверя. И потом, Порфирий Аверьянович, у вас в школе либо было плохо с литературой, либо совсем не преподавали математику: вы скверно считаете до одного.
– Не заговаривайте мне зубы.
– Я бы не посмел. Это, собственно, был ядовитый сарказм.
– Никак не могу взять в толк, что такого вы хотите там увидеть? Уж не надеетесь ли вы, что чучельники ходят по спиритическим сеансам?
– Я точно так же, как и все, намереваюсь увидеть Аристарха Бредихина.
– Но вы же рациональный человек, даже более меня. Какие призраки?
– Самые настоящие, Бесогонов. Бьюсь об заклад, в детстве вы находили рождественские подарки еще до Рождества.
– Угадали. А что?
– А то, что вы своим нетерпением лишаете себя очень многих впечатлений в жизни.
Как оказалось, клуб «Зов вечности» привечал публику самую разномастную. В преобразившемся при свете свечей зале собралось пять колоритных персонажей. Полный собственной значимости мужчина лет пятидесяти, с сытым, лоснившимся от достатка лицом и повадками крупного чиновника, сидел очень раскованно, но был в статском костюме, поэтому определить степень его сановности было сложно. Порой и канцелярские крысы на людях могут строить из себя птиц высокого полета. Чиновник держал веки полуприкрытыми и периодически всхрапывал – не понять, спит или бодрствует.
Рядом примостилась молоденькая барышня с брезгливой гримасой на лице, одетая дорого, но безвкусно, судя по всему, дочь какого-нибудь банкира или промышленника – купцы своих девиц на такие посиделки не пускают.
Далее, словно молодой терьер, соскучившийся по охоте, не сидел даже, а как-то нетерпеливо подпрыгивал над стулом явный представитель журналистской братии. В одной руке у него был остро заточенный карандаш (еще один такой же лежал наготове под локтем), в другой – блокнот. Около правой ноги громоздилась переносная камера – последнее слово техники.