– Господи, а кричал-то! Чуть на дуэль не вызвал! – радостно хлопнул себя по бокам Модест Дионисович и расцвел ослепительною улыбкой на пол-лица. – То-то я Анфисе Ксаверьевне расскажу – посмеемся! Кому нужен муж самодур и тиран?
– А кому – голь перекатная? Тятенька, я слышал, тебя, детинушку, содержания лишил?
В этот момент действительно могло бы дойти если не до дуэли, то до мордобития, кабы сэр Бенедикт, видя назревающую свару, не спустил кроленя с рук на землю.
– Ай! – раздался крик Модеста Дионисовича.
– Ай! – впервые в согласии вторил ему Калина Ипатьевич.
Воинственный заяц собирался разбежаться и в третий раз, чтобы боднуть за компанию и криптозоолога, дабы никто из двуногих не чувствовал себя обделенным, но был крепко схвачен англичанином за уши и снова поднят на руки.
– Кш-ш-ш! – не желая сдаваться, зашипел зверек.
VI
Дом купца второй гильдии оказался двухэтажным, бревенчатым. На первом этаже располагалась контора и что-то вроде общежития для служащих, на втором обитал сам хозяин со своей многочисленной семьей.
Модест Дионисович, компанейская душа, умудрился просочиться и сюда. Как ни намекал ему соперник, что его-де в гости и не приглашали, ловкий ферт штопором ввинтился в массивные ворота, приговаривая:
– Ну как же, как же? Разве я вам Беню на растерзание оставлю? Что потом отвечать милейшей Анфисе Ксаверьевне про ее пропавшего жильца?
Сэр Бенедикт, непонятно в какой момент превратившийся из рыцаря Британской империи в Беню, только поморщился – на этом вопрос присутствия его «чичероне» был закрыт.
Не останавливаясь, поднялись на второй этаж. А там уже в передней выстроились все семеро отпрысков Калины Ипатьевича, от долговязого юнца с наклевывающейся бородкой до маленького карапуза (неизвестного полу) в младенческом платьишке, все лицом были вылитый тятенька, если не считать отсутствия плеши и бороды.
– После, после! – отмахнулся от них купец и провел гостей прямехонько в свою спальню, богато украшенную коврами, расписными вазами и другими предметами, долженствовавшими обозначать собой семейный достаток.
В углу комнаты был сооружен небольшой вольер, туда-то и ринулся хозяин дома и тут же отпрянул с не вполне приличным восклицанием.
– Однако! А я-то думал, вы крышечкой отъехали-с! – гоготнул Модест Дионисович.
Сэр Бенедикт лишь покрепче прижал к себе забеспокоившегося кроленя. Надо сказать, что причина беспокоиться у чудовища имелась вполне весомая: в вольере сидел один из его собратьев, с такими же рогами и персиково-коричневой в пестринку шкурой, вот только нос был не чисто-розовый, а покрытый коричневыми крапинками, как веснушками.