– Присаживайся, голубчик, не стесняйся. – Домовладелица указала на крохотный диванчик, который стоял напротив окна в ее не менее крохотной гостиной. – Угощайся грушами, пока я буду делиться с тобой секретами безопасного общения с господином доктором.
Кусаев удивленно взял грушу и сел.
Анфиса Ксаверьевна заговорщически ему подмигнула. Надо отметить, что и на это подмигивание, и на составление подробнейшей инструкции по обращению с криптозоологом она имела полное право ветерана кровопролитных домашних битв. Когда Брут впервые появился на пороге ее дома, желая снять для себя жилье, он был так же «приятен» в общении, как сейчас. До Пекарского переулка ему успели отказать в найме квартиры как минимум в четырех местах, и в трех из них сэр Бенедикт успел поговорить с хозяевами не более пяти минут.
Прогресс доктора в сфере человеческого общения двигался медленно, но и эти крохи можно было целиком и полностью записать на счет домовладелицы. Анфиса Ксаверьевна только смеялась на его ядовитые реплики, улыбалась, называя «шутником» и «сквернословом». А уж фраза «Бенедикт, вы такой забавный» доводила криптозоолога до белого каления. Она бранила его костюмы, советовала портных и сапожников, составляла компанию при походе к парфюмеру и ювелиру. Так что по истечении всего лишь трех месяцев сэр Бенедикт стал настолько домашним, насколько это было возможно, и буквально ел у нее с рук, находясь при этом в полном неведении относительно произошедших с ним метаморфоз. Будь Анфиса Ксаверьевна лет на десять моложе, вероятно, в доме замаячил бы призрак Гименея, но так ни квартиросъемщику, ни домовладелице подобная мысль даже не приходила в голову.
– Ты, должно быть, заметил, что сэр Бенедикт несколько невоздержан в своих выражениях, – начала она. – Мой тебе совет: обращать на это как можно меньше внимания.
Лутфи изобразил на лице легкое недоверие.
– Представляй, что он большой гудящий жук. Если мысленно надеть на него железную кастрюлю, жужжать он не прекратит, но будет биться о ее стенки с забавным и гулким стуком, не причиняя вреда никому, кроме себя самого.
Кусаев улыбнулся: кастрюля на голове сэра Бенедикта в его воображении смотрелась очень заманчиво.
– Среди твоих знакомых и родственников есть юноши в гадкой поре четырнадцати лет? – внезапно спросила Анфиса Ксаверьевна.
Молодой человек кивнул, вспомнив парочку двоюродных братьев.
– Так вот, сэр Бенедикт со своей неуравновешенностью и театральностью требует такого же отношения, как и они. Ненавязчивая опека – вот самый правильный стиль поведения. Ты меня понимаешь?