— Зайдите ко мне с письмами той любимой Хомы, — сказал Суптело в телефонную трубку майору, который занимался этим делом. — Хочу лично с ними познакомиться.
Через две минуты папка с письмами лежала у него на столе. Из одного письма выпала фотография. «Ты просил послать тебе мое фото в непринужденной обстановке, — писала девушка. — Едва такое нашла». Генерал смотрел в лицо юной девушки, которая едва-едва улыбалась. Это было совсем простое, хотя и правильное лицо. На грациозной головке — русые волосы, собранные назад. Но глаза. Что-то в глазах любимой Ореста чувствовалось такое неуловимо волшебное, нежное и трогательное. Взгляд будто завораживал, обнимал, манил к себе, возносил к счастью. Встретить такую девушку — это все равно, что напиться в страшную жару холодной, хрустально чистой ключевой воды. Или в апреле отворить окно на даче и задохнуться от свежести весеннего дня. Это будто падать в пропасть, но в последний момент зацепиться за куст и спастись…
Генерал не мог понять, почему Хома не забрал с собой письма, которые однозначно составляли для него ценность. Зачем позволил чужим людям копаться в святых для него вещах? Он же знал, что уже больше не вернется. Суптело откинулся на кресле, перебрасывая между пальцами шариковую ручку. «Наверное, очень переживал, чтобы здесь, в прошлом, его коллеги не подумали о нем плохо, — пытался он понять поступок Ореста. — Похоже, ему был нужен хотя бы один человек, который бы оправдал его поступок. Понял и оправдал. Хотя бы один человек».
— Слушаю вас, товарищ генерал, — вдруг раздался голос.
Суптело от неожиданности подскочил в кресле. Он мыслил вслух и совсем забыл о подчиненном, который до сих пор находился в кабинете.
— Что там нового в этом деле? Какие идеи? — опомнившись, обратился он к майору.
— Пока новых идей нет.
— Кто-то из мыслителей современности говорил: «Если идея истинна, она принадлежит всем, кто способен ее постичь». Истинная идея не может быть «новой», поскольку истина не является продуктом человеческого ума. Она существует независимо от нас, и все, что мы должны сделать — это приложить усилия, чтобы ее понять. Какой вывод из всего сказанного мной можно сделать?
— Мы все еще не способны постичь истину в этом деле? — подыграл начальнику майор.
— Правильно. Вы свободны.
* * *
— У тебя появилась женщина, любовница? — спросила у генерала вечером на даче жена. Ее глаза были полны слез.
— Прекрати, откуда ты это взяла? — удивленно вытаращился на нее Суптело.
— Я же вижу. Ты ведешь себя, как влюбленный. Но не в меня.
— Брось, ласточка, эти свои фантазии. Просто я теперь расследую одно очень таинственное дело и потому все мои мысли и помыслы в нем. Иначе не могу, потому что никогда не раскрою.