— А ты не знаешь, что с помощью таблиц Аер Минзу коэффициенты Барра легко переводятся в коэффициент Саломи? — нарочито спокойно поинтересовалась Гиз.
— А как Саломи поможет тебе выстроить ровный график? У Саломи графики как ребенок нарисовал.
— Один учебник, и весь Саломи как на ладони, — отмахнулась волшебница. — Вернемся к началу проблемы. Где ты видишь проблему с высчитыванием эфирных влияний? Где ты вообще увидел тут влияние эфира?
— Те же Аер Минзу доказали, что эфир содержится и в нашей атмосфере, и влияет даже на трансграммацию!
— Так при чем тут трансграммация? Я беру стебель, прогоняю через спиральный опознаватель с помощью формулы Протта, потом беру третичное уравнение Ас Мадда, смотрю на интеграл. Если положительный — пересчитываю на Альмори. Если отрицательный, то все в порядке, и я совершаю цикл Энкреса, завершая на уравнении семи корней. Дальше подставляем цветовую палитру к преобразователю, и готово! И никакого эфира.
— Спиральные опознаватели с цветовой палитрой, — фыркнул сонитист. — Дорогая игрушка все равно остается игрушкой. Как ты без перфокарт определишь точку восхождения?
— Для этого я и останавливаюсь на уравнении семи корней, — Гиз чуть не рычит.
— Звучит логично, — признал Эд. — Но тем не менее, ты помнишь про искажение Роуга?
— Проклятье, конечно помню! Первый курс, мистер Моуз! Не держите меня за дурочку.
— И как ты собираешься бороться с ним? Искажение при таком массиве данных неизбежно.
— Искажение строится лишь из-за трансграмматора. А у меня трансграмматор выключен напрочь!
Я протиснулся в комнату. Небольшое помещение было уставлено шкафами и тумбами, состоящими, казалось, только из проводов и мигающих лампочек. Вместо ожидаемой мешанины, все провода были аккуратно уложены или прикреплены к стенам. Гиз и Эд стояли друг напротив друга у низкого столика с толстой стальной столешницей, к которой подходили как минимум пять проводов. На столике стоял горшок с самой обыкновенной крапивой.
— Всем доброе утро. На каком языке вы говорите?
Эдвин покосился на меня. Кончик его хвоста раздраженно дергался. Гиз же сверкнула на меня глазами. Кажется, она действительно зла. Но на меня-то за что?
— Матемагия! — хором ответили эти двое.
— Мистер Моуз решил научить меня, как правильно изменять расположение листьев на стебле, — тут же продолжила Гиз. — И у нас случилась научная дискуссия.
— Мисс Гиз, по моему мнению, не воспользовалась одним важным принципом, — невозмутимо ответил Эд.
Из горла волшебницы донесся сдавленный рык, и я заметил, как она кончиками пальцев погладила кастеты.