Третьим состоянием было состояние после обеда — арборист закалывала двуцветные косы в пучок, надевала перчатки и фартук и шла в сад. Там она приращивала ветки от одного растения другому, ускоряла рост отдельных растений и пыталась придать им новые свойства. Зачастую самые бесполезные. В этом деле явно были свои сложности, потому что на мою просьбу сделать синюю розу Гиз пожала плечами и щелкнула пальцами, после чего роза тут же поменяла цвет. А вот над тем, чтобы заставить розу пахнуть фиалкой, она билась целых пять дней. До экспериментов с цветами Гиз за три дня превратила оранжерею из пустыря в настоящее буйство зеленого цвета. Там было столько разных запахов, от приятных до отвратительных, что я больше не заглядывал в оранжерею. Это было небезопасно для моего носа.
Нужно сказать пару слов о тех, кто (или что) приехал с Гиз: древе Лайун и об одном несносном, бесшабашном пеньке — Маю. Оказалось, что древо Лайун иногда встречается в Горелых землях, имеет склонность экспансивно захватывать новые территории и защищать их. Удивительное творение Язвы было экосистемой само-в-себе: около дерева с кроной удивительного сапфирового оттенка росла такая же сапфировая трава, а неподалеку синие кустики, на которых зрели дрии. Дрия — это такой внешне забавный гибрид пенька и собаки. Бывают нескольких типов — от работниц, что носят перегной к деревьям до бойцов, которые являются основными поставщиками перегноя — они перерабатывают на него существ, посягнувших на земли, занятые корневой системой Лайун. Попросту говоря, когда Лайун обороняют свои земли, то заодно получают и подкормку. А так как в Горелых землях глупые существа не выживают, и мало кого интересует приближаться к во-он той синей рощице, то дрии-бойцы часто сбиваются в своры и идут на добычу столь необходимой древу мертвой органики. Лайун является одним из многочисленных бичей Горелых земель.
Подвиг Гиз состоит в том, что на выпускной проект она представила то, что готовила целый год и за чем отправилась в Горелые земли — одомашненное древо Лайун. Пусть и оно не обладало склонностью к захвату территории, пусть потеряло синий цвет листвы, но ни работницы, ни бойцы не проявляли агрессии к людям. Более того, как выяснила Гиз на примере единственного выросшего бойца, бывший бич этих земель имел способность к привязанности и манерами походил на очень эксцентричную собаку с ампутированным чувством самосохранения. Этого бойца Гиз назвала Маю.
Собственно, я быстро подружился с этим чудом. Маю, при условии, что на него надеты крутецкие очки, являлся жизнерадостным существом с неутолимым желанием познания нового и строгими территориальными рамками. Естественно, он выбрал мое поместье. Но его метки и он сам, повторюсь, пахли как салат из свежих овощей, так что Кот не возражал. На кормовую базу, мышей, Маю тоже не претендовал (ему хватало выпустить из брюшка десяток длинных корней и полчаса полежать на одном месте). Более того, с появлением Маю полностью исчезла проблема бродячих котов — пенек просто-напросто выпинывал их с территории своим узким лбом. Очевидно, Маю понимал опасность своих когтей, а они и вправду были острыми.