Джаспер присматривал за поведением этого смешного чурбачка, а Кот нашел нового сторонника в своих играх. Иногда, ради веселья, я отдавал бразды правления Коту. Маю и Кот, не сговариваясь, поочередно устраивали засады друг на друга, носились по саду и шутливо боролись. Наигравшийся Кот словно засыпал, а я вновь чувствовал себя настоящим повелителем этого лысого тела.
Нужно упомянуть, что у нас на самом краю поместья уже всходил маленький оливковый росток нового Лайун.
Четвертое состояние Гиз чередовалось с аналогичным у Лиры — готовка. Если Лира в совершенстве знала рецепты обычной бравийской кухни, и готовила немногочисленный набор блюд, то Гиз была экспериментатором. В одном из саквояжей она привезла здоровенный талмуд, озаглавленный не иначе как «Путешествие по кухням мира — от Никкра до берегов Совиного моря». И вот тут начиналась настоящая лотерея. Иногда раскрасневшаяся от печного жара и довольства самой собой Гиз выносила блюдо с настоящим шедевром — креветки с кислым соусом науар, рис с особым ферментированным рыбным соусом или лапшу с овощами по-холанийски. Такие блюда мы вспоминали с теплом на душе. А иногда хмурая арбористка сама была не рада супу из никкрских водорослей со строганиной, или там кальмарам, жаренным в ореховой пасте (я сразу говорил, что идея не будет иметь успеха).
В общем, с Гиз было не соскучиться.
Гальза же обучил меня гара «ррам», что означало «жар». Я уже применял это гара на практике, но галгара все равно решил повторить обучение. После завершения очередного Отпечатка ящер уведомил меня, что временно прекращает обучение — мол, моему мозгу надо отдохнуть от эмоций такого великолепного существа, как галгара.
Вы можете подумать, что я был недоволен. Напротив, из-за ограничения в пять дней между уроками я не мог нормально отточить те или иные техники гара. Так что перерыву я был рад. Мы с Лирой через вечер летали в замок Черного барона, где я резвился, не стесняясь сада, рощи, дома и прочих горючих вещей. Ведьмочка, иногда наблюдавшая за моими тренировками, была удивлена разницей между моими тренировками в песчаной яме в саду и тут. А мне, в свою очередь, было приятно от ее удивления.
Что я могу? Многое, и еще большее пока осваиваю. Немного напрягало то, что большая часть всех моих эффектов была направлена на разрушение. Из конструктивного я мог: развести костер, пожарить или запечь жаром мясо да с помощью гиль, бегая по спектру, создавать простенькие мелодии. Зато я мог пыхать пламенем на сорок шагов, бить тонкой струей плазмы на пять (ярко-белая спица прорезала кованую, пусть и ржавую, решетку насквозь), оставлять заметные царапины на камнях, чистым жаром доводить металл до ярко-оранжевого цвета, отдельными искрами пробивать насквозь молодые деревца и так далее и так далее… Добавляло беспокойство, что чье-то внимание, по словам галгары, с Лиры не исчезало, а только усилилось при приезде Гиз. Так что с весьма высокой вероятностью я все это учу не зря.