— Эй, добрый человек, это не «Головастик»? — обратился к курильщику Эдвин.
— А кто спрашивает? — ответно поинтересовался вихрастый юноша, покосившись на кинжал Эдвина, уже покоившийся в ножнах на бедре.
— У меня есть дело к Двум зубам.
— Два зуба недавно зашел. Он не слишком в хорошем настроении, так что, возможно, уже подумывает о Яркосне.
— О, а у вас и Яркосон продают? — чуть наигранно удивился Эдвин.
— Чистейшая настойка мягкосонника, сэр! Лучшая в городе! Молоко, если доплатить пару молотков, нальют неразбавленное. Спать можно днями, если есть горстка-другая!
— Спасибо за положительные отзывы. Я, пожалуй, пойду внутрь.
Эдвин направился было к арке, но курильщик его обогнал и сам направился к двери.
— Как вас представить Двум зубам?
Сказал он это, повернув голову чуть вполоборота. Не церемонясь, Эдвин с силой двинул его в висок. Охнув, курильщик осел на землю, где волшебник снова провернул с ним трюк по исчезновению памяти. Подняв непотушенную сигарету, Эдвин оторвал тот кончик, который старательно обсасывал юнец и сам сунул его себе в рот.
Мы подошли к двери. Выяснилось, что в верхней ее части есть небольшое окошко. Эдвин постучал в него. Через полминуты окошко открылось.
— Кто идет? — рыкнул пропитый голос.
Вместо ответа Эдвин выдохнул затяжку.
— Смоль, ну поганец, говорил же так не делать…
Разозленный стражник отворил дверь. Обрюзгший мужик в фартуке получил нечеловечески быстрый удар в горло. Шагнув в прокуренное помещение, Эдвин еще раз ударил его в лицо и, когда ослепленный болью мужик сполз по стене, повторил свой излюбленный фокус.
Мы очутились в начале недлинного, плохо освещенного коридора. Рядом с дверью был стул и стол, уставленный бутылками. Очевидно, тут сидел этот здоровяк.
— А ты явно не церемонишься, — заметил я, чуток морщась.
— А чего мне реверансы разводить? — удивился волшебник. — Во-первых, они поступили бы еще жестче. Во-вторых, мой сертификат не «Наваждение», не «Инфильтратор» и уж тем более не «Маскарад». Я «Клык» — пришел, вырезал всех, кого надо, и ушел. Меня готовили по этим схемам. Война, конечно, внесла свои коррективы…
Объясняя это, Эд успел обыскать толстяка.
— Дальше, Джас, будет только хуже. Приготовься. Если что, лучше используй те искры. Они у тебя почти как пистолетные пули.
Я кивнул, и мы пошли по коридору.
Заплесневелые стены, тусклые лампочки, запах гнили, застарелой мочи, пота, выпивки, крови, молока и странный, неприятный запах какой-то травы — все это составляло просто непередаваемую гамму. Добро пожаловать в «Головастик»…
В коридорных стенах виднелись ряды тонких, наспех сколоченных дверей. Сквозь широченные щели мы с Эдвином видели грязные матрасы и охапки соломы, в которых спали, тихо бормоча что-то, мужчины и женщины.