Не наклонись я за борт - воды испить, - так бы нам и не догадаться, где она посреди озера от нас схоронилась.
А и сказал бы кто, - не поверили бы, пожалуй.
ХРАБРЫЙ ВАНЯ
Да что я все про птиц да про птиц!
В прятки ведь и зверь рыскучий и гад ползучий умеют играть. Спросите-ка вот нашего Ваню, - того самого, что зайца, косого-то Саньку, тогда напугался, - он знает.
С того случая, с зайца-то, его девочнки Храбрым Ваней прозвали. задразнили парнишку. А он возьми да и пойди храбрость свою доказывать.
Есть у нас в лесу место, куда ребята не ходят, - опасаются. Сырое место: тут ручей бежит и весной разливается, затопляет лес. Кочки, осока, желтые цветы, просто сказать - болото. Прозывается - Гаденьячье. И не зря: как ни пойдешь, всегда тут две-три гадюки увидишь. Любят они это место.
Ваня и расхвастался:
- Один пойду на Гаденячье, один всех гадов побью!
И верно: пошел. Тросточку себе вырезал, расщепил с одного конца и пошел.
Уж не знаю, долго ли он там бродил, нет ли, только сам я его там и застал.
- Глянь, - говорит, - дедушка: я двух гадов убил. Храбрый я?
правильно: две гадюки у него битые, - перед собой на палочках несет. Одна серая с черной зигзагой на спине, другая как есть вся черная, только брюхо серебром отливает. Эта у нас самая опасная считается: сильный у нее в зубах яд.
- Как же, - говорю, - ты нехрабрый, Ваня. Эких страшненьких забил.
- Я, - говорит, - их прутом, прутом. А они все шевелстся. Умаялся очень.
- Дак что ж, Ваня, давай сядем, - отдохнешь. Домой вместе пойдем.
Уселись на кочки один против другого. Добычу свою он на куст повесил.
- А что, - спрашивает, - дедушка, коли б гад меня за ногу хватил, умер бы я?
- Чтоб умирали у нас, - говорю, - от гадюсьего яда - что-то не слыхать. А поболеть бы ты шибко поболел, - это уж верно. И вот зря ты, Ваня, сюда босиком пожаловал, - сапоги бы надо обуть. Через сапог гадючьим зубом не достать до тела.
- Я, - говорит, - нарочно так, дедушка: пускай все видят, что не робкого десятка. Я еще и штаны закатал. Тут только спустил. Ты не сказывай.
- Мне что? Я не скажу.
- Штаны, вишь, у меня долгие - до самых пальцев. И столстые горазд. Через такие штаны разве гад возьмет?
- Пожалуй, что и не возьмет. Да ведь снизу может, - под штатину-то.
Не успел я это договорить, гляжу, - что такое с Ваней моим сделалось? Разом вся кровь с лица сбежала, посерел весь, глаза остеклянели, - сейчас закатятся...
Я - к нему. Опустился перед ним на коленки:
- Ваня, Ванюшка! Что с тобой? Ваня, приди в себя. А он мертвыми губами: