Я посмотрела на пана Розенберга, чье лицо под лохматой бородой побелело как полотно.
– Тора, – в ужасе сказал он. Меня накрыла тревога. Без сомнения, разрушение синагоги – ужасная вещь. Но темнота в глазах Павла говорила о худшем, нежели об утрате молитвенных свитков. Рядом Сол напрягся от осознания. Я потянулась к его руке. Он поколебался немного и стал отстраняться, зажатый в тисках сомнений между религиозными ограничениями и потребностью в утешении. Его рука ослабла, и он не протестовал, когда я обхватила его пальцы своими, готовясь к тому, что будет дальше.
Павел продолжил:
– Боюсь, что это еще не все. Видите ли, там был молодой раввин, он пытался остановить немцев и ударил одного из них. В отместку немцы заперли оставшихся евреев в синагоге и подожгли ее.
– Мика, – закричал пан Розенберг, спотыкаясь. Баббе издала резкий вопль. Сол разжал руку и подхватил бабушку, пока та не рухнула. Он подвел Баббе к своему отцу, ее сыну, и они втроем обнялись. Я стояла, наблюдая за их горем, не в силах помочь.
– Моя невеста… – пробормотал Сол, поднимая глаза. – Она тоже была в гетто и часто приходила в синагогу к брату.
Павел опустил голову.
– Мне жаль, но насколько я понимаю, все, кто был тогда в синагоге, убиты. – Колени Сола подогнулись, и я подумал, что он упадет, как его бабушка, но он усилием воли устоял на ногах.
– Пойдем, – тихо сказала мама Павлу и мне. – Им нужно побыть наедине со своим горем.
Я замялась, желая остаться и утешить Сола. Потом нехотя поплелась за мамой в туннель.
– Я не знал, стоит ли им говорить, – грустно сказал Павел.
– Вы поступили правильно, – заверила его мама. Я кивнула. Даже в канализации правды не скроешь.
– Павел… – неуверенно начала я. Сейчас было не лучшее время для расспросов. Но был один вопрос, терзавший меня, – вместе с потерей отца, мы утратили ответы. Я чувствовала, что скоро может не хватить времени. – Как так вышло, что ты нам помогаешь? То есть как мой отец нашел тебя?
Павел улыбнулся, и это был первая искорка в его глазах за все последние визиты.
– Он был таким дружелюбным человеком. Я часто встречал его на улицах, и он всегда здоровался, не то, что другие господа, которые не обращали внимания на простого монтажника. – Я тоже улыбнулась, понимая, что он имел в виду. Отец был добр ко всем, независимо от положения. – Мы иногда говорили о том о сем. Однажды он рассказал мне о месте, куда требовались рабочие и дал рекомендацию. В другой раз дал немного денег за выполненное поручение. Видите ли, он помогал мне только из-за знакомства. Но он всегда вел себя так, будто на самом деле это я помогаю ему. Он не хотел задеть мою гордость.