Но знаешь — бегают жеребята на воле. А потом приходит время ходить под седлом. Их объезжают. Уздечка, шпоры, плётка. Умная лошадка понимает сразу, что от неё хотят. А глупой достаётся по полной, день за днём.
Расслабься, ты женщина, а не еж или дикобраз. Разве тебе больно, когда я трогаю грудь? Не слышу!
— Нет…
— Так не дёргайся! Привыкай к моим рукам, я же не просто так это делаю. Я понимаю, ты бы хотела, чтобы я год или два читал тебе стихи и водил по театрам. После этого ты бы разрешила мне поцеловать тебя в щёчку.
Опять ты дёргаешься. Запомни, я этого не люблю. Ты моя женщина. И я только глажу тебя пока, потому что жалею. А трогать уж могу везде. Расслабься, не отвлекайся, слушай внимательно.
Я и так дал тебя три дня. Луизины девочки, а ты теперь одна из них, хотя тебя с ними и рядом не лежало… Они ведут себя иначе. У меня до тебя была Надя. Не успел я представиться, она пуговицу на моей рубашке расстегнула и предложила познакомиться поближе. А ты?!
Надя?! Она о нём плакала! Бедная Надя…
А он в это время продолжал говорить, и его рука скользила от груди, по животу, вниз. Она ничего не понимала, только следила за его рукой…
— Вот, представь, я пришёл в кондитерскую. Выбрал дорогую булочку. Ну, булочку я из тебя ещё сделаю, а пока — сухарик. Говорю, заверните. Расплатился. Мой! Разворачиваю, хочу попробовать. А он мне — заверни обратно!
Теперь по существу. Ты жалеешь себя до слёз. Люди почку отдают, кровь, костный мозг. А тебя кормят, ласкают, носят на руках, бедненькую. Тысячи женщин становятся проститутками из-за обстоятельств. Я не говорю о тех, кто ради денег, это их выбор. Чем ты лучше?
Надо просто смириться. Не опускай руки, обними меня. Не дёргайся, я же всё равно буду трогать тебя везде. Привыкай. Я не жду от тебя неземной любви, это было бы смешно. И рабской преданности не жду. Слушайся, и всё.
Знаешь, как на Руси назывались публичные дома? Дома терпимости. Потерпи, я тебе помогу. Я и глажу тебя, чтобы тебе легче было перейти эту черту.
Попробуй до вечера повторять моё имя с восклицательным знаком. Я не жду, что оно будет звучать для тебя, как музыка. Но негатив должен уйти. Попробуй, скажи мне на ухо, шёпотом. Ну! Не слышу.
— Олег… Олег…
— Восклицательного знака не слышу! Больше не надо, а то я за себя не ручаюсь, лягушонок.
Теперь — что я хочу от тебя вечером. Мы с тобой уже почти пришли к этому. Я терплю до вечера, чтобы ты зажила получше, чтобы тебе не было больно. Но ты должна будешь сложить на коврик у моей постели все свои иголки, копья, щиты и кольчуги. Полная капитуляция, абсолютное послушание. И Камасутры я от тебя не жду. Знаешь, что это такое, или только слово?