Введение новых таможенных правил совпало с полным разрывом между королем и банкирским домом Риккарди из Лукки, который долгое время был основой созданной Эдуардом кредитно-финансовой системы. Похоже, итальянцы не вовремя оказались в кризисе и не смогли отвечать по своим обязательствам. Компания одномоментно лишилась доступа к таможенным доходам, а вслед за этим ее активы в Ирландии и в Англии были конфискованы по королевскому приказу.
Эдуард I потребовал введения особого налога на землевладельцев, торговцев и прелатов. Однако получить их согласие оказалось непросто, так как англичане традиционно считали защиту заморских владений короля его личным делом и не горели желанием нести убытки ради возвращения гасконских земель. Но на сей раз король отступать не собирался и в конце концов добился разрешения на сбор налога в размере десятой части с имущества магнатов и рыцарей графств, а также шестой части с имущества лондонских торговцев. За счет этого в течение полугода казна пополнилась почти на 45 тысяч фунтов.
Сломить сопротивление церкви оказалось делом куда более сложным, но Эдуард настоял на своем и тут. Под предлогом изъятия из обращения порченых монет он приказал «проверить» деньги, собранные для крестового похода. Сундуки, от которых не были выданы ключи, просто взламывались. В общей сложности королевские слуги изъяли в церковных закромах 32 480 фунтов, после чего начался торг. В результате долгих и жарких препирательств на церковном соборе, состоявшемся в капитульной палате Вестминстера, прелаты неохотно выразили готовность отдать пятую часть своих доходов. Эдуард I потребовал половину и опять добился своего, ибо велик был трепет перед ним, когда он пребывал в сильном гневе. Дебаты шли напряженно, и король в конце концов впал в такую ярость от упорства служителей церкви, что декан собора Святого Павла от испуга упал у его ног замертво. Общая сумма поступлений в казну была оценена в 100 тысяч фунтов.
* * *
Решив неотложные финансовые вопросы, Эдуард I обратился к своим гасконским подданным и попросил у них прощения за роковой сговор с Филиппом IV, обернувшийся такими непредвиденными осложнениями. Он пообещал как можно скорее вернуть утраченные земли и назначил наместником Гаскони своего племянника Жана де Дрё, второго сына герцога Бретонского. Прежний наместник герцогства Джон де Сент-Джон получил должность сенешаля Гаскони.
Затем король послал четырех монахов к Филиппу IV с объявлением о денонсации принесенного им французскому королю оммажа. Он заявил, что вынужден пойти на такой шаг, ибо вассал имеет право разорвать феодальный договор в случае нарушения сюзереном своих обязательств. И, поскольку Эдуард отказался унижаться перед Филиппом так, как это сделал Джон Балиол, две страны-соперницы — Англия и Франция — оказались на грани войны. Доблестный Энтони Бек князь-епископ Даремский позволил себе дать королю недвусмысленный совет не искать мирного пути урегулирования конфликта: