Поведение наследника Эдуарда I раздражало. Если бы не правило первородства, он с большей готовностью оставил бы трон кому-нибудь из младших сыновей — Томасу или Эдмунду. Все попытки короля вернуть сына на правильную стезю оборачивались неудачей — может быть, потому, что у Эдуарда I, постоянно занятого делами, оставалось слишком мало времени на общение со старшим отпрыском.
По возвращении из шотландской экспедиции король всеми силами пытался привести в порядок расстроенные финансы. Между тем Эдуард Карнарвонский продолжал жить со своим двором на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Он посылал в Ломбардию за конями и во Францию за борзыми. Принц Уэльский затеял перестройку любимого манора Лэнгли, который затем превратил в свою резиденцию и весело проводил там время с Пьером де Гавестоном и другими собутыльниками.
В очередной раз растранжирив все деньги, принц явился к Уолтеру Лэнгтону епископу Ковентрийскому и Личфилдскому, занимавшему должность верховного казначея, и потребовал от него увеличения своего содержания. Тот, повинуясь строжайшему королевскому приказу рачительно обращаться с казной, отказал. Высокородный шалопай «остроумно», как ему показалось, отомстил. Со своими дружками он ворвался в парк Лэнгтона и устроил там охоту на оленей.
Эдуард I вызвал сына к себе в Мидхёрст. Епископ Ковентрийский и Личфилдский перед всем королевским двором обвинил принца в браконьерстве. Вместо того чтобы признать вину, Эдуард Карнарвонский вспылил и осыпал Лэнгтона отборной бранью. Дело едва не дошло до рукоприкладства. Король встал на сторону своего верного слуги и давнего соратника. Он запретил сыну показываться себе на глаза и резко ограничил выплаты казначейства на его нужды.
Удар по карману стал тяжелым наказанием для принца, привыкшего вести разгульный образ жизни. Он умолял отца отменить приказ, но тщетно. Несколько месяцев Эдуард Карнарвонский следовал по стране за королевским двором, держась от него на некотором расстоянии, в надежде вымолить прощение. В конце концов, Эдуард I примирился с наследником, но только после того, как принц принес извинения Лэнгтону и полностью удовлетворил все требования епископа. Однако трещина в отношениях отца и сына осталась.
* * *
Говоря о том, что Эдуард I сокрушил всех своих противников, мы забыли об одном из них — непримиримом, упорном, умном. Роберт Уинчелси архиепископ Кентерберийский практически сразу после своего рукоположения в 1294 году стал в оппозицию к любым планам короля и вставлял ему палки в колеса где только мог. Больше всего выводило из себя Эдуарда то, что примас был ярым противником налогообложения церкви и приверженцем папской буллы