В вавилонском столпотворении вокзала он почувствовал себя маленькой песчинкой, которую ураган войны уносит вдаль с насиженных мест. Как староста группы он бегал от вагона к вагону, устраивая своих ребят. Потом вернулся к своим двум чемоданам с книгами и одеждой, но обнаружил только один. Другой, может быть, «увели», но не исключено и то, что кто-то впопыхах схватил его вместо своего. Переживания по этому поводу не было, а сожаление – осталось, из-за книг.
Поезд, заполненный студентами и преподавателями, наконец, тронулся в дальний путь. Уже надвигались ранние сумерки поздней осени. Почему-то в эту минуту, глядя в окно вагона на остающуюся позади Москву, он вспомнил часы над входом в вокзал со стороны Комсомольской площади. По окружности большого голубого циферблата они были украшены знаками зодиака. Он знал про эти символы, что ими пользуются любители гороскопов для предсказания судьбы. Но Сергей не верил в метафизические свойства этих знаков, в их пророческие смыслы. После трёх лет учёбы в институте он, образно говоря, прочно стоял на земле и твёрдо верил, что ему надо как можно больше и точнее знать всё или почти всё о физических свойствах вещества. Это было нужно для его будущей профессии инженера. Тем более в столь тяжкую годину в жизни страны, в которой он родился и с которой готов был разделить любую судьбу.
Ни шатко ни валко поезд за неделю дошёл до Ижевска. Власти, простые граждане Удмуртской автономной республики со всем возможным вниманием относились к прибывающим в эвакуацию людям. Студентов расселяли, а точнее подселяли в жилища горожан – в квартиры и частные дома. Сергея с братом Виктором приютила пожилая пара, чей небольшой дом находился в двадцати минутах ходьбы от места будущей работы и учёбы. Спали на полу при отсутствии подходящей мебели у хозяев.
Приобщение к намеченным делам происходило без задержек и помех – всё было организовано в высшей мере чётко. Уже на следующий день после приезда Сергей знал, что будет работать токарем на Ижевском механическом заводе, который относился к Наркомату вооружений. Брата определили тоже на токарный станок, только в другом цехе. Для «бауманцев» был установлен довольно жёсткий распорядок, но их рабочий день в интересах учёбы был укороченным – шесть часов. Сергей уходил, а когда начались первые морозы удмуртской зимы под тридцать градусов ниже нуля, убегал и добегал трусцой до цеха к восьми часам вечера. За смену обтачивал до четырнадцати стволов противотанковых ружей. После двух часов ночи – в обратный путь на улицу Азина. А к девяти часам утра все студенты плотно рассаживались в аудиториях местного института, и свои же московские преподаватели читали им лекции.