– Я не… – возмущенно начала я.
И меня аккуратно отнесло обратно на табуретку волной, которая тут же испарилась.
– Посиди пока тут.
Полог палатки закрылся за спиной Эрвана.
Я не вылетела следом лишь потому, что представила, как это будет выглядеть. И потом, если начальство решило, оно своего добьется.
В палатку прошмыгнула соня, подбежала к табуретке и вопросительно задрала голову.
– Пирожных больше нет, – с сожалением вздохнула я.
Кто-то принес угостить и сам слопал половину.
Соня недоверчиво фыркнула и огляделась.
– Мусора тоже нет, – добавила я.
На всякий случай. Вдруг этот обретыш просто ужасно чистоплотный? Мало ли. И все же, куда она дела тот кусок пирожного?
Не подозревая о терзавшем меня вопросе, соня взобралась на стол и осторожно устроилась на самом краю, не касаясь образцов.
– Умница!
Пока Эрван договаривался с Бриченом, я успела заполнить очередной бланк.
– Вот! – сказал Эрван, опуская передо мной записку, нацарапанную почерком профессора.
В ней мне разрешалось использовать… Нет, не напарника. А подсобные инструменты, в том числе и… живые.
Я удивленно посмотрела на Эрвана, усевшегося на ящик.
– Бричен настоял именно на такой формулировке. А мне все равно, – подмигнул он, забрал образец, покрутил: – Так, пиши, а я диктую. Поймешь принцип, попробуешь сама.
Попробую сама? Мне даже доверят сделать то, что я неоднократно делала тысячу раз на десятке раскопок? Я не сдержалась и едва заметно приподняла брови.
– Ну, я же тебя соблазняю… Пирожные, новый метод описания… – улыбнулся Эрван той самой медленной ленивой улыбкой, от которой…
Так! Стоять, ромашки с лютиками!
– Очарование тоже от отца досталось, да? – с подозрением спросила я. – Это способность, о которой ты не сказал?
– Нет, – улыбка Эрвана стала шире. – Оно у меня от многочисленных тренировок на сестрах, кузинах, тетях и маме. В детстве я был совсем не паинькой, и умение выглядеть милым часто спасало меня от вполне заслуженного наказания. Пиши!
И начал диктовать.
Вначале я в панике дергалась по бланку, делая пометки и чувствуя себя вьюном, плеть которого хозяин направляет по одному ему известному маршруту. Но пять или семь образцов спустя начала понимать принцип. Все дело было в порядке, в котором описывался образец.
Эрван шел от самого образца. Он описывал его постепенно, двигаясь сверху вниз, и приходилось прыгать по бланку, ища нужные графы.
Я же шла от бланка. Заполняла последовательно каждую графу, и мне приходилось прыгать по образцу, рискуя что-то пропустить или не заметить. Не говоря уже о том, что тратилось куда больше времени.