— Викуля, я прошу прощения, а это кто?
Багирова решила немного позлить своего возлюбленного и, продолжая начатую Семеном игру, печально вздохнув, ответила:
— А это, Аркадий, Хорошев Павел Петрович, и он принес печальные вести о судьбе нашего общего друга.
— Да? — смущаясь своему недоверию и понимая, что попал в неловкую ситуацию, промолвил обрусевший поляк, — И, что с ним случилось?
— Он попал под поезд, — подхватывая шутку и развивая ее дальше, вмешался в разговор седовласый мужчина, — его переехало ровно вдоль туловища так, что склеить вряд ли получится. Он умер на месте.
— То есть наша дело можно считать законченным? — чуть ли не сияя от счастья, произнес обалдевший влюбленный, обращаясь к Виктории, — Раз больше нет основного участника экспедиции, то и смысл продолжать ее также отсутствует.
— Все это, конечно, так, Аркаша, — произнес вдруг незнакомец, говоря голосом Королева, — только понимаешь какая вещь: существует одна проблема — на нас смотрит все человечество, поэтому, волей-неволей, мне приходится оставаться живым, а, следовательно, наша предприятие продолжается.
И вместе с Багировой они весело рассмеялись, наблюдая, в какой шок повергли Ковальского последние слова ряженного сотрудника. Тот стоял, как будто его окатили холодным ушатом воды, совершенно не понимая, что такое здесь происходит. Просмеявшись, самопровозглашенная предводительница, обращаясь к Семену, уже серьезно произнесла:
— Ну, а теперь господин комедиант, потрудись все-таки ответить нам с Аркадием, что же это все-таки значит?
— Все очень просто, — пытаясь справиться с душившим его смехом, начал объяснять полицейский, — у нас в конторе всегда имеются ненужные паспорта: утерянные, на пропавших без вести, попросту, вышедшие из оборота, как недействительные. Остается только выбрать себе наиболее подходящий и подогнать под него свой образ. Материалы для грима и общего перевоплощения, также очень свободно можно достать в нашей структуре. Вот и я, уже перед самым отъездом сюда, взял на себя смелость посетить свой прежний отдел областного уголовного розыска и выбрал себе все самое необходимое. Ведь вы же, наверное, не считаете меня до конца идиотом, чтобы идти грабить «Эрмитаж» под своим собственным именем.
— Ловко, — произнес Ковальский, зло сдвинув брови, — а я уж было чуть не поверил, что с тобой, действительно, что-то могло приключиться, — и, ничуть не смущаясь, добавил, — но, как сталось, мои надежды оказались тщетны.
— Не совсем, — сделавшись совершенно серьезным, промолвил бывший оперативник, — со мной и правда произошла неприятная непредвиденная история.