Въ практикѣ нашей бюрократіи встрѣчались неоднократно случаи, когда тѣ или иныя мѣропріятія принимались по глубокимъ политическимъ соображеніямъ, скрытымъ отъ глазъ постороннихъ, тогда какъ для внѣшняго обоснованія ихъ пользы приводились поверхностные, можно сказать, шаблонные мотивы. Ошибочно думать, что наша бюрократическая машина работала какъ бы бездушно, не имѣла своей психологіи, руководилась только видимыми мотивами и не имѣла тѣхъ инстинктивныхъ побужденій, какія свойственны живому лицу. Въ бюрократической работѣ проявлялась иногда какъ бы философія безсознательнаго. Въ области такого вопроса, какъ еврейскій, гдѣ, какъ на чувствительной пластинкѣ, отражались всякіе шорохи политической жизни, скрытые мотивы имѣли большое значеніе. И нельзя всегда довѣрять однимъ только внѣшнимъ шаблоннымъ соображеніямъ. Въ области политики недопущенія евреевъ въ сельскія мѣста и стремленія къ удаленію ихъ оттуда, такого рода скрытые мотивы играли большую роль, хотя на видъ всегда выставлялись соображенія чисто экономическаго свойства, — шаблонныя соображенія о яко-бы существующей эксплоатаціи евреями мѣстнаго населенія. Эти соображенія не были искренними; они никогда не подтверждались никакими данными. Лучшимъ доказательствомъ этому служитъ тотъ фактъ, что въ отвѣтъ на запросы центральной власти, мѣстное губернское начальство сосѣднихъ между собой областей, нерѣдко давало различные отвѣты. Если бы фактъ вреднаго экономическаго вліянія евреевъ на сельское населеніе былъ настолько безспоренъ, что годился для обоснованія ограничительныхъ мѣропріятій по отношенію къ евреямъ, то не могло бы быть такого различія въ мнѣніяхъ администраціи мѣстностей, ничѣмъ экономически и этнографически другъ отъ друга не отличающихся. Помимо того, что сказано мною о стремленіи къ обособленію крестьянства, — другой скрытый мотивъ антисемитской политики нашей бюрократіи заключался въ боязни евреевъ, — въ юдофобіи въ самомъ тѣсномъ смыслѣ этого слова. Этотъ мотивъ откровенно высказывался отъ времени до времени руководителями внутренней политики. Такъ, напримѣръ, К. П. Побѣдоносцевъ совершенно откровенно объяснялъ барону Гиршу, что евреи ограничиваются въ правахъ не потому, что они признаются вредными, и не потому, что они по своей натурѣ заслуживаютъ ограниченія въ правахъ, а исключительно съ цѣлью какъ бы уравновѣсить экономическія силы евреевъ сравнительно съ кореннымъ населеніемъ, болѣе слабымъ въ борьбѣ противъ еврейскаго элемента, сильнаго не по числу, а по своему развитію, по своей культурности, по своимъ принципамъ; при этомъ отнюдь не ставился вопросъ о пресловутой еврейской эксплоатаціи: нѣтъ, въ честной экономической борьбѣ евреи, будто бы, должны побѣдить вслѣдствіе своего культурнаго и духовнаго развитія. До тѣхъ поръ, пока коренное населеніе въ Россіи культурно не разовьется, говорилъ Побѣдоносцевъ, бюрократія вынуждена ограничивать евреевъ въ правахъ. Впослѣдствіи этотъ мотивъ сталъ, хотя и рѣдко, попадаться въ оффиціальныхъ бумагахъ и имѣлъ въ позднѣйшее время большое значеніе, — такъ, напримѣръ, аргументировалось ограниченіе, введенное въ началѣ этого столѣтія въ уставы ссудосберегательныхъ товариществъ, которыя находились подъ особымъ покровительствомъ правительства; министерство финансовъ неохотно разрѣшало учрежденіе ссудо-сберегательныхъ товариществъ, гдѣ учредителями и членами должны были быть евреи. Вводилось въ уставъ постановленіе о томъ, что число членовъ евреевъ должно быть ограничено извѣстной нормой, что въ составѣ правленія должны находиться въ опредѣленной нормѣ христіане к т. д. Чисто еврейскія ссудо-сберегательныя товарищества не могли получить утвержденія своихъ уставовъ, при чемъ откровенно объяснялось, что это дѣлается съ цѣлью ослабить экономическое вліяніе евреевъ, не потому, что оно вредно, а для того, чтобы не усиливать еврейскій экономическій элементъ въ ущербъ мѣстному населенію, еще культурно неразвитому и не могущему пользоваться выгодами, которыя представляетъ кооперативный кредитъ въ видѣ ссудо-сберегательныхъ товариществъ.