По моему убѣжденію, еврейство, спаянное съ прошлымъ, не нуждалось въ сіонизмѣ, какъ внѣшнемъ выраженіи національнаго самосознанія. Но сіонизмъ все же оказался нужнымъ, оказался призваннымъ выполнить опредѣленную функцію, — не потому, однако, что идея, лежащая въ основѣ сіонизма, явилась бы новой, въ достаточной мѣрѣ замѣняющей прежнюю идею національнаго единства. Я всегда считалъ сіонизмъ суррогатомъ, необходимымъ въ виду отсутствія сознанія національнаго единства у той части современнаго еврейства, которая далеко уклонилась отъ традицій прошлаго времени, не живетъ съ обще-еврейской массой одной и той же духовной жизнью, а ушла впередъ подъ вліяніемъ просвѣтительныхъ стремленій, внѣшне чуждыхъ еврейству и представляющихся какъ-бы антитезой, ожидающей своего синтеза. Для той значительной массы молодежи, которая стала проходить общую школу и по разнымъ причинамъ не была посвящена ни въ еврейскую исторію, ни въ еврейскую письменность, ни въ еврейскія традиціи, которая наблюдала въ еврействѣ только внѣшнюю обрядовую сторону, нелегко принимаемую просвѣщеннымъ умомъ, — для этой части якобы просвѣщеннаго еврейства дѣйствительно необходимъ былъ внѣшній лозунгъ. Безъ него, при отсутствіи внутренней связи съ еврейскимъ духомъ, при незнакомствѣ съ истиннымъ юдаизмомъ, — этой части еврейской, такъ называемой интеллигенціи угрожала опасность полной ассимиляціи; вмѣстѣ съ тѣмъ, подъ вліяніемъ внѣшнихъ притѣсненій и нападокъ, выливавшихся порою въ самыя рѣзкія формы, вплоть до погромовъ, могло развиться, еще въ большей степени, чѣмъ это было въ дѣйствительности, стремленіе къ крещенію, которое явилось темнымъ пятномъ на фонѣ еврейской интеллигентской жизни въ Россіи, хотя и не въ такой мѣрѣ, какъ въ Германіи, гдѣ равноправіе прикрывало усиленныя преслѣдованія. Сіонизмъ противодѣйствовалъ распространенію этого отрицательнаго явленія и тѣмъ однимъ уже сослужилъ большую службу.
Выдвинутая съ такимъ талантомъ и блескомъ теорія Герцля — идеалъ еврейскаго охраненнаго убѣжища — имѣла успѣхъ тѣмъ большій, что истинное національное самосознаніе оставалось достояніемъ весьма немногихъ просвѣщенныхъ евреевъ. Успѣхъ этого лозунга обезпеченъ былъ уже тѣмъ, что націоналистическое теченіе стало господствующимъ настроеніемъ и у другихъ народовъ Европы. Не только у насъ въ Россіи, гдѣ со времени славянофильства лозунгъ «возврата домой» сталъ проникать въ общество, а затѣмъ и въ народъ, но и въ другихъ болѣе культурныхъ странахъ, эта идеологія стала распространяться, подъ вліяніемъ историческихъ событій, связанныхъ съ франко-германской войной 1870 г. Національныя стремленія Германіи, вылившіяся въ осуществленномъ объединеніи ея, по лѣвую сторону германской границы, во Франціи, нашли выраженіе въ идеѣ реванша. Освобожденіе Италіи, перемѣна, вызванная созданіемъ Балканскихъ государствъ послѣ русско-турецкой войны 1876 г., политика Англіи и даже Сѣверо-Американскихъ штатовъ, выдвинувшихъ доктрину Монроэ: «Америка для американцевъ», — все это свидѣтельствовало о томъ, что культура человѣчества пошла по пути національнаго самоуглубленія каждаго отдѣльнаго народа. Было-ли это заслугой передъ культурой общечеловѣческой или, напротивъ того, грѣхомъ противъ нея — вопросъ спорный. Лично я никогда не считалъ націоналистическія стремленія идеаломъ прогресса. Я всегда думалъ, напротивъ, что сознаніе общности интересовъ всего человѣчества, признаніе каждой данной національной культуры однимъ изъ факторовъ обще-человѣческой культуры, взаимное общеніе между отдѣльными культурами, желаніе сблизить противоположности, стремленіе къ выработкѣ обще-человѣческихъ идеаловъ, — предпочтительнѣе и вѣрнѣе ведетъ къ прогрессу, нежели замыканіе каждаго народа въ самомъ себѣ и противоположеніе своихъ интересовъ интересамъ другихъ народностей. На этомъ пути врядъ ли достижимо согласованіе, координированіе разныхъ культурныхъ элементовъ въ общемъ дѣлѣ — движенія впередъ всего человѣчества; напротивъ, скорѣе создается опасность столкновенія интересовъ, при чемъ мирныя орудія борьбы легко могутъ оказаться недостаточными, — и тогда возникаетъ угроза военнаго выступленія съ оружіемъ въ рукахъ. Ужасная война 1914-1918 г. г., лучше всего доказываетъ правильность этихъ опасеній, и я не сомнѣваюсь, что будущій философъ исторіи усмотритъ въ этой войнѣ результатъ націоналистическихъ стремленій отдѣльныхъ народностей. Пережитая человѣчествомъ трагедія должна привести въ концѣ концовъ въ будущемъ къ ослабленію націоналистическихъ идей. На этомъ идеалѣ построена идея Лиги Націй.