Сіонизмъ сыгралъ колоссальную роль и въ смыслѣ общественномъ, въ особенности у насъ, въ Россіи. Возникла идея организаціи народныхъ силъ. Сознаніе необходимости этой организаціи было полезно не только для партійныхъ сіонистскихъ задачъ, но и въ цѣляхъ чисто общественныхъ, независимыхъ отъ чисто сіонистскихъ. Сіонизмъ сложился, какъ партія, имѣющая сложную организацію, и показалъ возможность такой организаціи и практическую пользу ея для общественныхъ цѣлей.
Русское правительство, слѣдуя своей традиціи не допускать объединенія евреевъ, въ особенности въ тѣхъ случаяхъ, когда это объединеніе включало въ себя и евреевъ другихъ государствъ, относилось отрицательно къ сіонизму, — не потому, чтобы оно въ сіонистской доктринѣ усматривало какую либо опасность съ точки зрѣнія политической благонадежности, а потому что оно не понимало задачъ сіонизма и смотрѣло на образовавшуюся сіонистскую партію, какъ на международную политическую организацію: здѣсь опять замаячилъ вѣчный миражъ еврейскаго кагала. Со стороны сіонистовъ дѣлались неоднократныя попытки легализовать въ Россіи сіонистскую партію. Но благопріятныхъ результатовъ долго нельзя было добиться. Правда, правительство не подвергало преслѣдованіямъ ни отдѣльныхъ сіонистовъ, ни вообще сіонистскую пропаганду, но легализовать партію и ея пропаганду правительство не рѣшалось. Это произошло лишь въ 1902 году, когда министромъ внутреннихъ дѣлъ, послѣ убійства Сипягина, сталъ В. К. Плеве. Было это незадолго передъ кишиневскимъ погромомъ. Въ этомъ году, по ходатайству сіонистскихъ лидеровъ, Плеве назначилъ аудіенцію Теодору Герцлю, который спеціально для этого пріѣзжалъ въ Петербургъ. Пріѣздъ Герцля остался тайной для еврейскихъ общественныхъ круговъ. О предстоящемъ свиданіи были освѣдомлены лишь немногіе сіонистскіе лидеры. Герцль имѣлъ своей цѣлью разъяснить Плеве смыслъ и задачи сіонизма. Въ результатѣ бесѣды, сіонистская партія вскорѣ была легализована. Содержаніе бесѣды Герцля съ Плеве осталось невѣдомымъ не-сіонистамъ, а можетъ быть и многимъ сіонистамъ. Герцль не имѣлъ свиданія ни съ какими руководящими кругами еврейства, стоящими внѣ сіонизма, и весь его пріѣздъ былъ облеченъ какой-то непроницаемой тайной.
Когда объ этрмъ свиданіи Герцля съ Плеве стало извѣстно, то таинственность его вызвала чувство почти возмущенія со стороны тѣхъ евреевъ, которые работали на общественной еврейской нивѣ и были хорошо освѣдомлены о настроеніяхъ Плеве; ихъ не могло не смущать то, что загадочные доводы, приведенные Герцлемъ въ бесѣдѣ съ министромъ, могли получить различныя толкованія и даже быть истолкованы въ смыслѣ вредномъ для борьбы евреевъ за свои права въ самой Россіи. Мы опасались, что вмѣстѣ съ легализаціей сіонизма въ Россіи, окажется легализованъ, самими евреями сіонистами, и россійскій оффиціальный антисемитизмъ. Мы опасались, что бесѣда Герцля, не знающаго характера Плеве, наединѣ съ министромъ, могла противъ воли Герцля, быть истолкована въ томъ смыслѣ, какой носила въ свое время бесѣда представителя барона Гирша, Арнольда Уайта, съ тѣмъ же Плеве и съ другими сановниками, при ходатайствѣ о разрѣшеніи дѣятельности ЕКО въ Россіи.