Какъ велись переговоры между Арнольдомъ Уайтомъ и разными министрами въ Петербургѣ, не осталось тайною. Изъ отдѣльныхъ мыслей, въ разное время оброненныхъ Уайтомъ, и изъ сообщеній чиновниковъ, можно было понять, что переговоры его съ министрами имѣли двусмысленный характеръ. У барона, молъ, явилась фантазія избавить Россію отъ нежелательнаго элемента и надо поэтому оказать всяческое содѣйствіе, бар. Гиршу. Уайтъ сообщилъ, что правительство якобы готово измѣнить свое отношеніе къ евреямъ, остающимся въ Россіи, и нѣсколько облегчить репрессіи по отношенію къ нимъ, если значительное число евреевъ покинетъ Россію и при содѣйствіи бар. Гирша поселится внѣ ея. Какъ понималъ дѣло бар. Гиршъ лучше всего видно изъ одного документа, который не былъ опубликованъ и намъ въ Россіи въ то время, когда Уайтъ велъ переговоры, не былъ извѣстенъ. Этотъ документъ — письмо бар. Гирша отъ 15 іюля 1891 года, адресованное германскому центральному комитету помощи русскимъ евреямъ въ Берлинѣ. Бар. Гиршъ говоритъ: «Я освѣдомленъ, что мистеръ Арнольдъ Уайтъ, который имѣлъ извѣстную вамъ миссію и который только что вернулся изъ Петербурга, привезъ съ собой свѣдѣнія о результатахъ, которыхъ онъ достигъ и которыхъ только и можно было ожидать при существующихъ условіяхъ въ Россіи». «Прилагаемый документъ, пишетъ далѣе бар. Гиршъ, — покажетъ вамъ, что русское правительство согласно въ принципѣ на осуществленіе мысли объ организаціи, регулирующей эмиграцію подъ собственнымъ его, правительства, наблюденіемъ». «Ближайшимъ послѣдствіемъ льготы, предоставляемой правительствомъ, полагаетъ бар. Гиршъ, будетъ по всей вѣроятности, прекращеніе преслѣдованій, практикуемыхъ въ настоящее время; это наступитъ, однако, не раньше, какъ россійскія власти будутъ освѣдомлены о томъ, что заграничные евреи серьезно направили свою дѣятельность на то, чтобы увеличить эмиграцію евреевъ изъ Россіи». «А потому бездѣятельность нашихъ собратьевъ заграницей, — пишетъ дальше бар. Гиршъ, — можетъ сдѣлаться въ рукахъ враговъ еврейства въ Россіи сильнымъ орудіемъ противъ русскихъ евреевъ, и они не преминутъ утверждать, что вся затѣя относительно регулированія эмиграціи была только благовиднымъ предлогомъ для того, чтобы выиграть время». «Надо поэтому, — полагаетъ бар. Гиршъ, — не терять времени и использовать добрую волю русскаго правительства, изъ которой преслѣдуемые могутъ извлечь надлежащую пользу. Надо использовать этотъ случай, ибо, кто знаетъ, представится ли онъ впослѣдствіи второй разъ». «Русское правительство согласно, — пишетъ дальше бар. Гиршъ, — на созданіе подъ его собственнымъ надзоромъ центральнаго комитета въ Петербургѣ и мѣстныхъ комитетахъ въ провинціальныхъ городахъ; работа должна быть направлена на то, чтобы положить конецъ существующей непланомѣрной эмиграціи; поэтому надо съ возможной быстротой приступить къ созданію этого центральнаго комитета въ Петербургѣ и мѣстныхъ комитетовъ въ провинціи. Мистеръ Арнольдъ Уайтъ въ теченіе его пребыванія въ Петербургѣ принялъ всѣ необходимыя мѣры въ этомъ отношеніи какъ въ Петербургѣ, такъ и въ провинціи. Онъ готовъ, если только это будетъ одобрено, вернуться туда, въ Россію, одинъ или въ сопровожденіи второго делегата, чтобы принять окончательныя мѣры къ организаціи этихъ комитетовъ». Насколько было велико довѣріе бар. Гирша къ Уайту, видно изъ того, какъ онъ заканчиваетъ письмо: «Я бы усиленно совѣтовалъ довѣрить эту миссію мистеру Уайту, принимая во вниманіе его доступъ во всѣ правительственные круги въ Россіи, которые, повидимому въ значительной степени облегчаютъ ему выполненіе возложенной на него задачи».