» не существуетъ и что такого сообщенія съ предупрежденіемъ бессарабскихъ властей о готовящемся погромѣ не было.
Вотъ такому человѣку покойный бар. Гиршъ довѣрилъ переговоры относительно эмиграціи евреевъ изъ Россіи. Можно себѣ представить, какія заявленія давалъ Арнольдъ Уайтъ при этихъ переговорахъ и товарищу министра внутреннихъ дѣлъ Плеве и оберъ-прокурору Святѣйшаго Синода Побѣдоносцеву, содѣйствіемъ которыхъ особенно дорожилъ Уайтъ. Миссію свою Уайтъ выполнялъ безъ всякаго участія кого-либо изъ евреевъ въ С.-Петербургѣ. Онъ только нѣсколько разъ былъ у барона Гинцбурга. Несмотря на близкія отношенія къ бар. Гиршу проф. Н. И. Бакста, Уайтъ и съ нимъ не велъ переговоровъ. Бакстъ относился крайне враждебно къ затѣѣ бар. Гирша, выразившейся въ миссіи Арнольда Уайта. Онъ признавалъ вреднымъ для еврейскихъ интересовъ веденіе переговоровъ съ русскимъ правительствомъ и справедливо опасался, что узаконеніе эмиграціи будетъ знаменовать собою признаніе, по ходатайству самихъ евреевъ, того, что евреи являются въ Россіи нежелательнымъ элементомъ, отъ котораго надо избавиться при содѣйствіи благотворителя бар. Гирша.
Передъ тѣмъ, какъ приступить къ выполненію своей задачи, Арнольдъ Уайтъ счелъ нужнымъ ознакомиться съ вопросомъ о занятіи евреевъ земледѣліемъ въ Россіи и предпринялъ съ этой цѣлью поѣздку въ еврейскія колоніи Херсонской и Екатеринославской губ. Съ этого момента въ дѣлѣ, предпринятомъ бар. Гиршемъ, начинается роль покойнаго Давида Фаддѣевича Фейнберга. Въ это время я встрѣтился съ нимъ въ первый разъ. Фигура покойнаго Фейнберга извѣстна современному еврейству. Онъ былъ вездѣсущъ, т. е. присутствовалъ вездѣ, гдѣ была еврейская нужда, гдѣ страдали собратья, гдѣ лились еврейскія слезы и проливалась еврейская кровь; вездѣ Фейнбергъ спѣшилъ на помощь, отъ имени тѣхъ, кто давалъ ему полномочія, организовывалъ ее, сообщалъ тѣмъ, кто былъ въ состояніи помочь, о положеніи дѣла и съ удивительной энергіей и настойчивостью, которыя ему были столь свойственны, добивался принятія спѣшныхъ мѣръ къ облегченію страданія и горя. Болѣе 50 лѣтъ Фейнбергъ былъ неутомимымъ работникомъ и служителемъ своему народу. Онъ не зналъ личной жизни; не имѣлъ времени позаботиться о себѣ; онъ былъ одинокъ, и никто легче его не предпринималъ утомительныхъ поѣздокъ, вплоть до Аргентины. Глубокимъ старцемъ, — ему было уже около 80 лѣтъ, — онъ умеръ въ самый разгаръ войны, за годъ до революціи въ Россіи; до послѣднихъ дней онъ энергично работалъ. Неудачно выбралъ онъ время своего отхода въ вѣчность… Въ болѣе спокойное время уже давно появились бы его біографія и описаніе дѣлъ его. Не могу не сказать о немъ нѣсколько словъ здѣсь же, впослѣдствіи мнѣ придется не разъ еще говорить о немъ.