Недостатокъ средствъ не давалъ возможности, однако, увеличить число учениковъ; количество желающихъ поступить въ это училище въ значительной мѣрѣ превышало цифру могущихъ быть принятыми. Контингентъ воспитанниковъ составляли преимущественно мальчики изъ окрестныхъ мѣстечекъ, не имѣвшіе родителей въ Минскѣ и проживавшіе здѣсь на общественный счетъ; они размѣщались по разнымъ квартирамъ за плату, которая вносилась изъ благотворительныхъ средствъ; общежитія для воспитанниковъ, при училищѣ не было. Попеченіе объ этихъ дѣтяхъ имѣлъ особый комитетъ изъ мѣстныхъ дамъ-благотворительницъ, которыя отдавали этому дѣлу много сердца и труда.
Главными дѣятелями на поприщѣ общественной благотворительности въ Минскѣ были д-ръ Лунцъ и Г. Сыркинъ, котораго мы тогда въ Минскѣ не застали. Раввиномъ былъ Ханелесъ, имѣвшій уже большія заслуги въ общественномъ поприщѣ въ Минскѣ. Это былъ первый раввинъ, съ которымъ я встрѣтился, не ограничивающійся одной канцелярской работой по регистраціи рожденій, смертей и браковъ, а дѣйствительно руководившій благотворительной и общественной работой въ своей общинѣ.
До сихъ поръ не могу забыть впечатлѣнія, произведеннаго на насъ толкучимъ рынкомъ въ Минскѣ. Лари и маленькія лавченки, толпа продавцовъ и продавщицъ въ разносъ стараго платья, мелкихъ вещей домашняго обихода; вся стоимость товара не превышала двухъ рублей; въ лучшемъ случаѣ выручка давала ничтожную сумму съ заработкомъ въ нѣсколько десятковъ копеекъ. Тутъ же сотни безработныхъ, ожидающихъ потребителя ихъ труда и пота, взамѣнъ копеечнаго вознагражденія.
Во время пребыванія въ Минскѣ мы посѣтили маленькое мѣстечко «Самохваловичи» въ 12 верстахъ отъ города. По дорогѣ пришлось проѣзжать черезъ деревни, заходить въ корчмы, содержимыя евреями. Почти всѣ содержатели такихъ корчемъ являлись вмѣстѣ съ тѣмъ и земледѣльцами, — они арендовали небольшіе участки земли, но вслѣдствіе запрета по закону 3 мая 1882 года заключать контракты, они снимали земли по словеснымъ договорамъ, оплачивая благосклонность полиціи, не препятствовавшей имъ въ этомъ; вмѣстѣ съ наемными рабочими, цѣлый день въ лѣтнее время они проводили въ полѣ, участвуя въ уборкѣ урожая, въ косьбѣ сѣна и другихъ сельско-хозяйственныхъ работахъ. Къ этимъ лицамъ мѣстное крестьянское населеніе относилось вполнѣ дружелюбно, никакихъ столкновеній между ними и крестьянами не происходило. Встрѣченные нами крестьяне при опросѣ подтверждали, что они никакого зла отъ евреевъ не видятъ и никакой вражды къ мимъ не питаютъ. Въ маленькомъ мѣстечкѣ, сплошь заселенномъ евреями, избушки содержались въ большомъ порядкѣ и сравнительно чистоплотно, чѣмъ они выгодно отличались отъ крестьянскихъ бѣлорусскихъ жилыхъ помѣщеній, которыя мы посѣтили по дорогѣ. Въ этомъ мѣстечкѣ мы побывали и въ хедерѣ. Въ небольшой комнатѣ человѣкъ десять мальчиковъ сидѣли за столомъ и нараспѣвъ читали Библію, подъ руководствомъ меламеда. Изъ этихъ дѣтей не было ни одного, который не умѣлъ бы и писать по еврейски. Всѣхъ ихъ д-ръ Кемпстеръ заставлялъ записывать въ свою записную книжку свое имя и фамилію на еврейскомъ языкѣ. По русски почти ни одинъ изъ нихъ читать не умѣлъ, и на вопросъ — почему они не умѣютъ читать и писать по русски, учитель меламедъ далъ объясненіе, что онъ самъ не обладаетъ достаточными знаніями русскаго языка, чтобы обучать дѣтей; конечно, можно было бы пригласить какого либо учителя, но по закону въ хедерѣ воспрещено обучать русскому языку и вообще какимъ либо предметамъ, кромѣ еврейскаго языка и еврейскихъ религіозныхъ книгъ, такъ какъ хедеръ считается религіознымъ учебнымъ заведеніемъ.