Не могу не упомянуть, по поводу Юзовки, о рядѣ дѣлъ совсѣмъ иного порядка, относящихся къ моей общей адвокатской дѣятельности. Если я о нихъ вспоминаю здѣсь, то только потому, что они имѣли принципіальное значеніе для будущаго. Во время холерныхъ безпорядковъ въ Юзовкѣ въ 1902 году множество недвижимыхъ имуществъ и лавокъ съ товарами пострадало отъ поджоговъ, учиненныхъ буйствовавшей толпой; всѣ эти имущества и товары были застрахованы въ русскихъ страховыхъ обществахъ. Въ уставахъ всѣхъ обществъ содержался пунктъ о томъ, что общества освобождаются отъ отвѣтственности за пожарные убытки, если пожаръ произошелъ въ народной смутѣ или въ гражданской войнѣ. Страховыя общества отказались платить страховое вознагражденіе, ссылаясь на этотъ пунктъ и подводя холерные безпорядки, бывшіе въ Юзовкѣ, подъ возмущеніе, гражданскую смуту и гражданскую войну. Тогда отъ имени цѣлаго ряда страхователей, я предъявилъ иски къ разнымъ страховымъ обществамъ въ петербургскихъ судебныхъ мѣстахъ, которымъ пришлось опредѣлить, какой характеръ носили Юзовскіе безпорядки. Отвѣтчики въ лицѣ повѣренныхъ страховыхъ обществъ, представили приговоръ военнаго суда, которому преданы были участники безпорядковъ въ Юзовкѣ, причемъ это преданіе суду основывалось на законѣ объ усиленной охранѣ по распоряженію административной власти. Въ приговорѣ подробно описывались обстоятельства, при которыхъ поджоги произошли, и рисовалась обычная картина время отъ времени возникавшихъ въ Россіи, такъ называемыхъ, голодныхъ и холерныхъ бунтовъ. Я въ своей бумагѣ указывалъ суду на то, что юзовскіе безпорядки не представляютъ собою возстанія противъ власти верховной, что это не были политическіе безпорядки, что здѣсь не было оттѣнка гражданской войны, не было политической борьбы, а былъ массовый непорядокъ и массовые поджоги, которые въ Россіи не представляются необычными; путемъ сложнаго толкованія того параграфа устава, на который ссылались страховыя общества, я приходилъ къ заключенію, что на случай такихъ поджоговъ общество не освобождено отъ отвѣтственности. Эти дѣла были мною проиграны. Я ихъ довелъ до Сената, и Сенатъ окончательно укрѣпилъ практику примѣненія правила объ освобожденіи обществъ отъ отвѣтственности за пожарные убытки въ подобныхъ случаяхъ. Такіе иски послѣ этого возникали неоднократно, въ особенности послѣ аграрныхъ безпорядковъ въ началѣ XX столѣтія и еще больше, послѣ аграрныхъ безпорядковъ 1905-1906 гг. Сенатъ остался неизмѣнно вѣренъ практикѣ, начатой имъ по поводу юзовскихъ пожаровъ.
Чтобы покончить съ вопросомъ о примѣненіи временныхъ правилъ 3-го мая въ этотъ періодъ, надо упомянуть еще о дѣлахъ довольно обычныхъ, доходившихъ до Сената, о воспрещеніи евреямъ занимать нѣкоторые небольшіе участки земли въ селахъ и деревняхъ, для устройства еврейскихъ кладбищъ. Оказалось, что по правиламъ 3-го мая, по толкованію мѣстной администраціи, еврею въ деревнѣ не только нельзя жить, но и умирать. Бывали случаи, что изъ отдаленной деревни или села, даже во время эпидемій, приходилось увозить трупы евреевъ за 40 и больше верстъ въ ближайшій городъ или мѣстечко для того, чтобы найти, наконецъ, успокоеніе тѣлу умершаго. Губернскія правленія находили, что не слѣдуетъ допускать аренду земли даже для устройства кладбищъ, т. е. не для надобности эксплоатаціи сельско-хозяйственной или промышленной. Съ большимъ трудомъ, не безъ сопротивленія министерства внутреннихъ дѣлъ, удалось въ началѣ 90-хъ годовъ добиться отъ Сената нѣсколькихъ разъясненій, согласно которымъ признано было, что по правиламъ 3-го мая воспрещается евреямъ владѣніе недвижимой собственностью для надобностей экономическихъ или промышленныхъ; для того, однако, чтобы хоронить умершихъ, евреи, составляя какъ бы общества или товарищества, могутъ арендовать соотвѣтственные участки какъ на крестьянскихъ земляхъ, такъ и на владѣльческихъ; такимъ образомъ кладбищенскій вопросъ былъ благополучно улаженъ.