- А то, что я в чужой стране осталась на бобах, его не пугало, я правильно понимаю? Что молчим? Нечего сказать, правда? Ничего ты не боялся, гаденыш, кроме одного: что тебя твои местные дружки возьмут за задницу и потребуют отдавать долги. То, что на меня могут наехать, тебя не трогало, правда? То, что меня из квартиры выгнали, ты даже предположить не мог, да ведь? Скотина ты, Игорь Ляповецкий, а не мужчина.
- Согласна, - быстро встряла Фаня. - Скотина. И даже хуже. Я эти слова знаю очень хорошо, но говорить не буду, в доме дети....
“Женщины и старики”, - мысленно дополнила я эту формулу. Тут в комнату радостно дитя и влетело - легка ты, Эден, на помине! - что-то начала говорить, как всегда, крича, но, увидев незнакомца, осеклась и замолчала.
- Шалом! - выдавил из себя Игаль.
- Шалом! - ответила девочка. - Шалом, савта!
>
[40]
О, прабабушку заметила, наконец! Слава богу!
Фаня поманила ее к себе, притянула сухонькой ручкой лысую правнучку, смачно поцеловала. Девочка, как все подростки, в последний момент увернулась и поцелуй пришелся в макушку. И на том спасибо.
- Тания! - продолжил талантливый ребенок. - Пойдем, ты мне поможешь!
И когда мы пришли в комнату, заговорщически прошептала, сделав круглые глаза:
- Это кто?
- Мой бывший муж.
- А зачем он пришел?
- Вот это мы с твоей прабабкой и пытаемся выяснить.
- Он хочет с тобой жить?
- Не знаю. Я с ним жить точно не хочу.
- Ты его больше не любишь?
Бедные дети! Весь ваш мир делится на черное и белое, хорошее и плохое, люблю и не люблю. А мир этот гораздо хуже, чем выбор всего из двух вариантов. Но понимаешь этот прискорбный факт, к сожалению, когда практически никакого выбора уже не остается.
- Нет, Эден. Не люблю. Наверное. Не знаю. Он со мной очень плохо поступил. Очень!
Интересно, подумала я, наконец-то в моем изучении иврита наступил момент, когда я могу не просто составить предложение, а даже рассказать о том, что чувствую. Неожиданно! Впрочем, так же неожиданно наступали все предыдущие этапы - заговорившая улица, заговорившая я, а теперь, смотри-ка, могу вести диалог с подростком о превратностях любви. Понимать меня, правда, по-прежнему довольно сложно из-за неубиваемого русского акцента, я вижу, как несколько напрягаются и Эден, и Михаль, когда я с ними веду беседы, но для магазина и аптеки - а куда я еще хожу? - иврит мой вполне себе пристойный. Спасибо Фане, учить она умеет. Гены папы меламеда, видимо.