Нащупала свой Webley пушечного калибра. Пятерых она уложит. Шестой патрон - себе. И улыбнулась пафосу такой мысли. Никогда себе не оставляла последний патрон, даже не думала об этом, когда поливала из пулемета немцев, петлюровцев, белых, красных, а тут, смотри-ка, размякла. Хрен вам, а не Фанни-Иегудит Винер. Мы еще повоюем.
Армия у нее, конечно, та еще, слабовата. Это не Манин отряд сплошных головорезов. И не Митин дисциплинированный и обученный полк. У нее всего лишь мальчишки и девчонки. Смелые, отчаянные, безрассудные, но она таких навидалась в степи - вот их как раз и выбивали первыми. И хорошо, если смельчаки успевали хотя бы раз выстрелить. Она своих воинов учила: в пекло не лезть, голову держать холодной, оценивать ситуацию, отстреливать вожаков. Один выстрел - один враг. Но это в теории красиво звучит, а на практике... Фаня, глядя на них, вспоминала себя, как переживала, сможет ли убить человека. Она смогла. За этих детей поручиться не может. Но других-то нет. Так что - хочешь, не хочешь - а это твое войско, с ним и воюй. Еще раз проверила, правильно ли расставила бойцов - вроде правильно. Ну, практика покажет.
Вдали раздался натужный вой двигателя, автобус подъезжал к кибуцу, поднимался от шоссе к воротам. Мигнула юному стражу: возьми на прицел - вдруг это арабы захватили транспорт? Тогда - огонь. А пока смотрим в оба. Сжала рукоятку револьвера.
Автобус подъехал ко входу в поселение, остановился. Из дверей вышли ребята те, кого посылала. А Натан? Его не было. Старший группы, Аврум, потоптался, выпрыгнув из дверей, долго не решался, но все же пошел к Фане. Она сразу поняла: был бы Натан там, в автобусе, то уже бы выскочил и побежал к ней, захлебываясь от возбуждения, стал бы рассказывать, как они отразили атаку арабских погромщиков. А раз он не вышел, то там его нет. Оставалась надежда, что он еще в поле, но Фаня понимала, что это глупо. Ребята бы привезли. А они не привезли. Наверное, просто ранен.
Не надо думать. Не надо. Сейчас Аврум подойдет и скажет, что Натан просто остался в поле. Или уехал до прихода арабов. Или ранен. Да много что может объяснить, почему Натана нет с ними. Только не надо говорить правду, Аврум, ты хороший парень, бейтаровец, выжил в Польше тогда, выживешь и сейчас. Фане стало очень холодно. Почему холодно? Начало сентября, в Палестине самое жаркое время года, почему же так холодно?
Аврум подошел к ней, замялся.
- Фаня, мы не успели…
Чего они не успели? Вот же автобус, вот же выходят ребята. Что там было успевать?