Она хотела добавить, что он еще молодой и обязательно встретит хорошую девушку, но вовремя одумалась. Это ужасно пошло, лучше ничего не говорить. Она и не сказала.
- Да, Меир, я все помню. Мы с Михаль тогда заявились к тебе в Хайфу, а потом вместе перебрались в Тель-Авив. Вместе, потому что ни ты, ни я не могли прекратить борьбу. И за нами обоими гонялись и британцы, и наши бывшие соратники. Это все было с нами обоими, понимаешь?
- Тогда - да, не было у нас разногласий. А теперь… Когда ты потеряла свою уверенность в необходимости борьбы за государство?
- А кто тебе сказал, что я ее потеряла?
- Разве нет? Почему же ты вместо борьбы с англичанами пошла к ним в услужение?
- Это не услужение. Это служба. И служба не на англичан, а вместе с ними, потому что я считала - и считаю! - что на тот момент самым важным было воевать с нацистами. Черчилль тоже пошел на союз со своим смертельным врагом Сталиным ради победы над Гитлером. И это было правильно. А что до наших братьев… Ты слышал, что немцы творили с евреями в Европе?
- Слышал. Все равно не понимаю, почему нужно было идти на поклон к тем, кто оккупирует нашу землю. Они наши враги - тут, а немцы - враги там.
- Да, а когда итальянцы бомбили Тель-Авив, они тоже были там? Когда от их бомб погибали евреи, это тоже была не наша война? Так что, пожалуйста, не сравнивай эту войну с Испанией!
- Это тогда ты решила, что пойдешь к англичанам добровольно?
- Да. Я даже помню этот день: 12 июня, ровно пять лет назад, когда они сбросили бомбы рядом с нашим домом. Помнишь?
- Помню.
- Я видела тогда обожженных детей и подумала, что это могла быть Михаль.
- Поэтому ты ее и бросила почти на три года?
- Я не бросила! Я писала ей каждую неделю, я рассказывала ей все про себя. Если ты забыл, я приезжала в отпуск….
- Да-да, целых три раза за два с половиной года.
- Да. “Целых три раза”. Я очень за Михаль волновалась, но с ней был ты, и это было надежно…
- Не пытайся мне льстить, не надо - не поможет.
- Я ничего не пытаюсь! Тем более льстить. Просто я тогда отчетливо поняла, что если мы опять будем надеяться на чужого дядю, который придет, сделает за нас всю работу и победит немцев - ничего хорошего из этого не выйдет. Нас сожгут. Как сожгли наших братьев в Европе. А вместе с британцами мы хотя бы можем сражаться с нацистами.
- А ты помнишь, как я тебя просил этого не делать? Помнишь, как я унижался, умолял остаться. А ты несла вот эту же ахинею про главного и неглавного врага, и про то, кто чей друг.