Вот так я очень глупо, как сейчас понимаю, рассуждала, вместо того, чтобы спокойно идти оттуда куда подальше, или, наоборот, бегать вместе со всеми и орать: “Держи его!”. Это было бы гораздо разумней. Хотя какое бегать, если проклятый гвоздь в башмаке и идти-то не давал нормально. Так что вместо того, чтобы скрыться, я стояла с несчастным видом, стараясь не нажимать ступней на этот гвоздь, и думала о том, что он уже разорвал чулок. Так и не удосужилась дойти до сапожника. Понятно было, что растрепанная нервничающая тетка в дурацкой шляпке с зонтиком и портфелем привлекла к себе внимание: что это она делает у военного предприятия, где только что было совершено злодейское покушение на главу правительства? И, главное, пробегала мимо меня одна женщина, смутно знакомая, глянула на бегу и что-то сказала. Мне показалось: “Беги!” Но на меня словно ступор напал. Вот и замерла на “Стрелке” на Серпуховке. Тут он и появился.
“
Подойдя к автомобилю, на котором должен был уехать тов. Ленин, я услышал три резких сухих звука, которые я принял не за револьверные выстрелы, а за обыкновенные моторные звуки. Вслед за этими звуками я увидел толпу народа, до этого спокойно стоявшую у автомобиля, разбегавшуюся в разные стороны, и увидел позади кареты автомобиля тов. Ленина, неподвижно лежавшего лицом к земле. Я понял, что на жизнь тов. Ленина было произведено покушение. Человека, стрелявшего в тов. Ленина, я не видел, я не растерялся и закричал: “Держите убийцу тов. Ленина”, и с этими криками я выбежал на Серпуховку, по которой одиночным порядком и группами бежали в различном направлении перепуганные выстрелами и общей сумятицей люди. ...
Добежавши до так называемой “Стрелки” на Серпуховке, около дерева, я увидел с портфелем и зонтиком в руках женщину, которая своим странным видом остановила мое внимание. Она имела вид человека, спасающегося от преследования, запуганного и затравленного. Я спросил эту женщину, зачем она сюда попала? На эти слова она ответила: “А зачем Вам это нужно?” Тогда я, обыскав ее карманы и взяв ее портфель и зонтик, предложил ей идти за мной. По дороге я ее спросил, чуя в ней лицо, покушавшееся на тов. Ленина: “Зачем Вы стреляли в тов. Ленина?” На что она ответила: “А зачем Вам это нужно знать?”, что меня окончательно убедило в покушении этой женщины на тов. Ленина.
В это время ко мне подошли еще человека три-четыре, которые помогли мне сопровождать ее. На Серпуховке кто-то из толпы в этой женщине узнал человека, стрелявшего в тов. Ленина. После этого я еще раз спросил: ”Вы стреляли в тов. Ленина?” На что она утвердительно ответила, отказавшись указать партию, по поручению которой она стреляла. Боясь, как бы ее не отбили из наших рук лица, ей сочувствующие и ее единомышленники, как бы над ней не было произведено толпой самосуда, я предложил находившимся в толпе и имевшим оружие милиционерам и красноармейцам сопровождать нас.