Селина не ответила. Она словно оцепенела, по-прежнему держась за горло, и только глаза чуть двигались туда-сюда, как у куклы. У меня же от слов мисс Брюер невыразимо мучительно сжалось сердце, но я понимала, что должна заговорить, дабы не обнаружить свои чувства.
– В Фулэм, Селина… – наконец вымолвила я, думая в отчаянии: но как же, как я буду навещать тебя там?
Мой голос, мое лицо, должно быть, все-таки меня выдали. Во взгляде матроны отразилось недоумение.
Теперь заговорила Селина:
– Я отказываюсь. Я останусь в Миллбанке.
Мисс Брюер посмотрела на меня, потом на нее:
– Что значит «отказываюсь»? Верно, вы не поняли. Перевод в Фулэм – это вовсе не наказание.
– Я не хочу покидать Миллбанк, – сказала Селина.
– Но вы должны! – воскликнула мисс Брюер.
– Да, вы должны, раз таков приказ, – тусклым голосом поддакнула я.
– Нет!
Селина по-прежнему водила глазами, но на меня не смотрела. Потом она спросила, почему ее туда отправляют. Ведь она всегда хорошо себя вела и исправно выполняла работу. Послушно делала, что велят, и никогда не жаловалась. Голос ее звучал странно, казался незнакомым.
– Разве я не читала все положенные молитвы в часовне? Разве не учила усердно уроки, что задавали учительницы? И ела похлебку без всяких возражений? И содержала свою камеру в чистоте?
Мисс Брюер с улыбкой покачала головой и сказала, что именно за хорошее поведение Доус и переводят. Разве же не приятно получить такое поощрение? Голос матроны смягчился. Она понимает: Доус просто испугалась. Да, арестанткам Миллбанка зачастую трудно поверить, что в мире есть и другие тюрьмы, с менее строгими порядками.
Мисс Брюер шагнула к решетке.
– Теперь я оставлю вас с мисс Прайер: она поможет вам свыкнуться с мыслью о переводе в Фулэм, – сказала она. – Позже к вам зайдет мисс Хэксби и разъяснит подробнее, что да как.
Вероятно, она ждала ответа и, не услышав от Селины ни слова, опять пришла в недоумение. Не знаю. Знаю лишь, что она повернулась к решетке – и, кажется, уже взялась за нее. Внезапно Селина подалась вперед, да так резко, что я подумала, с ней обморок приключился, и порывисто шагнула к ней, чтобы подхватить. Но она падать в обморок не собиралась. Она кинулась к полке над столом и что-то оттуда сдернула. Жестяная кружка, ложка и книга с грохотом упали на пол – и мисс Брюер, разумеется, повернулась на шум. В следующий миг лицо ее исказилось. Селина занесла руку с зажатой в ней деревянной плошкой и со всей силы ударила. Мисс Брюер тоже подняла руку, но недостаточно быстро. Край плошки угодил прямо по глазам и переносице, и она схватилась за глаза, а потом загородила лицо локтями, прикрываясь от следующих ударов.