– В девять часов? Но ведь ночная надзирательница, мисс Кадмен, в полночь услышала какой-то шум. Она заглянула в камеру и увидела Селину, крепко спящую в койке.
Миссис Джелф опустила голову:
– Да ничего мисс Кадмен не видела. Она вообще не заходила в блок, покуда мы не ушли, а потом сочинила историю. Я дала ей денег, мисс Прайер, и ввела в грех. Теперь ее саму посадят в тюрьму, если все вскроется. И виновата буду я! О господи!..
Она опять застонала, заплакала и начала раскачиваться на стуле, обхватив себя за плечи. Я смотрела на нее, все еще пытаясь осмыслить услышанное; но ее слова казались раскаленными острыми камнями, крепко ухватить которые я не могла, только переворачивала так и этак в нарастающей панике отчаяния. Не было никаких духов – были только матроны. Миссис Джелф, грязный подкуп и воровство. Сердце мое продолжало бешено биться. Я по-прежнему сидела не шевелясь, подобная мраморной статуе с недвижным взором.
– Но почему?.. – наконец выговорила я. – Почему вы такое сделали… для нее?
Миссис Джелф взглянула на меня, и взгляд ее был ясен.
– Разве вы не знаете? И не догадываетесь? – Она глубоко вздохнула и чуть задрожала. – Селина вернула мне моего сыночка, мисс Прайер! Передавала послания от моего малыша, который на небесах! Приносила мне весточки и подарки разные – так же, как вам приносила послания от вашего отца!
Я окончательно лишилась дара речи. Миссис Джелф теперь уже не плакала, и голос ее, прежде надтреснутый, стал почти счастливым.
– В Миллбанке меня считают вдовой… – начала она и на миг умолкла.
Поскольку я не издала ни звука и даже не пошелохнулась (только сердце мое застучало пуще прежнего и колотилось все сильнее с каждым ее словом), она приняла мой оцепенелый взгляд за выжидательный и заговорила снова. Ну и все мне выложила.
– В Миллбанке меня считают вдовой, и вам я сказала, что служила горничной. Только и то и другое неправда, мисс. Да, замужем я была, но муж мой не умер – насколько мне известно, во всяком случае: я уже много лет его не видела. Я вышла за него совсем молоденькой и впоследствии пожалела, потому как вскорости встретила другого мужчину – джентльмена! – который, мне казалось, полюбил меня всем сердцем. От мужа я родила двух дочек и хорошо о них заботилась, а спустя время опять понесла дитя, на сей раз… стыдно сказать, мисс… от того джентльмена…
Джентльмен ее бросил, а муж избил и выгнал из дому, оставив дочерей себе. С какой ненавистью думала она тогда о своем еще не рожденном ребенке, какие грешные помыслы вынашивала! В Миллбанке она никогда не была жестока к бедным женщинам, осужденным за детоубийство. Видит бог, как близка была она к тому, чтобы стать одной из них!