Бойцов восьмой роты ставили и на охрану периметра советского посольства снаружи, внутри охрану несла шестая рота. Как-то, во время дежурства, Уляшов присел поболтать с «коллегой» из шестой. Тот рассказал, что они остаются ещё на год, и предложил Саньке 400 военторговских чеков, — с выводом войск их в Афгане теперь некуда будет девать. Уляшов отказался, — а мне куда? — мне ещё служить полгода. И парень их просто выкинул. Когда потом прилетели в Фергану, Санька в полной мере оценил, что значит слово «деревня» — заработанные чеки в Фергане обменяли один к одному, советскими деньгами это было очень неплохо…
Прибывающие самолёты разгружали, мешки с мукой, крупами, ящики грузили на КамАЗы, выезжали на них в город, — раздавали всё это голодающему населению Кабула, иногда вместе с КамАЗами…
Вот где ротный вспоминал не раз бюрократическую тщательность, с которой ему приходилось отчитываться за каждую запчасть, за каждый винтик вверенной ему техники, вплоть до фотографирования подорвавшихся БМП и БТРов, — здесь без всякого учета бросалось и раздавалось всё в таких количествах!.. У последней прибывшей гуманитарной колонны из 28 КамАЗов с мукой было распоряжение: отдать муку вместе с машинами, — без всяких расписок и документов. На въезде в Кабул, под Тёплым Станом, попавшую под обстрел колонну пришлось выручать. Капитан с бойцами на вертушках вылетели к месту событий. В благодарность за выручку старший колонны предложил:
— Командир, забери КамАЗ за бутылку водки!
— А что я с ним делать буду?
— Ты же сам ещё не знаешь, сколько здесь пробудете, что вам — машина не пригодится?
Ротный не смог отказаться от столь выгодного предложения.
Капитан Жадан постоянно находился при генерале Варенникове, с десятком бойцов своей роты сопровождая его во всех перемещениях по Кабулу. Тогда он впервые увидел джип — Тойота Ланд Краузер, который казался огромным, в нём и ездили бойцы охраны.
За завтраком генерал ставил задачи на день: сколько должно прибыть бортов из Союза, где и сколько нужно раздать продовольствия, какие передвижения предстоят по Кабулу, и много чего ещё.
Поездки загруженных продовольствием КамАЗов в сопровождении БМП по казавшемуся пустым городу были наполнены необычными ощущениями. С выводом войск с улиц Кабула ушла оживлённая жизнь: притих восточный базар, исчезла с дорог военная техника, создавалось впечатление покинутого, как перед бомбёжкой, города.
Это обостряло чувство опасности, понимание своей малочисленности рождало тревогу. Были и провокации…
Настроение бойцов, оставленных в Кабуле, трудно было назвать радужным, — возросла нервозность, порождённая неуверенностью и непониманием происходящего. Каждый день возникали разговоры: