Бабье лето уже вызолотило тайгу, испещрило все вокруг осиновым багрянцем, и лучи садящегося солнца ярко высвечивали эту позолоту и красноту, слепили глаза и мешали смотреть. Впрочем, сейчас Яшка полагался больше на слух, напряженно ожидая, не раздастся ли в лесной тиши призывный бычий рев. И когда из глубин мари наконец-то донесся так хорошо знакомый ему звук, он осторожно двинулся в ту сторону, где в страстном нетерпении маялся забывший о всякой опасности бык. Сам он меньше всего интересовал Яшку — бычье мясо во время гона никуда не годно, поскольку пахнет непонятно чем, но бык мог вывести на корову, чье мясо хорошо всегда, и Яшка крался, побуждаемый надеждой, что лосиха откликнется на зов. Охотничий азарт целиком завладел им, однако он ни на секунду не забывал о главном — подходить к зверю с подветренной стороны и шел к быку по широкой дуге, постепенно выводя его на ветер и опасаясь, как бы не переменилась тяга.
Рев раздавался совсем рядом. Это был даже не рев, а громкие отрывистые звуки, как будто какой-то великан кричал в пустую бочку.
Яшка остановился. Идти дальше было опасно, можно было выскочить прямо на зверя, и Яшка, встав за дерево, решил подождать. По его расчетам выходило, что бык вот-вот покажется, но тот как запропастился, хотя и не переставал реветь. Но теперь рев сделался тише и наконец перешел в протяжное и как бы ласковое мычание. Корова пришла, догадался Яшка. Впереди виднелся прогал, и он прокрался к нему и выглянул. Шагах в тридцати, на небольшой лужайке, паслась лосиха, за которой по пятам ходил бородатый бык, норовивший, едва лосиха останавливалась, лизнуть ее.
Прислонившись для упора к дереву, Яшка поднял берданку. Кого стрелять первым — здесь не было никаких колебаний. Корову. Этому Яшку наставлял еще Фрол Ненашев. Бык и так никуда не денется, говорил он. Сначала-то, с испуга, убежит, конечно, а потом все равно вернется. Надо только спрятаться, и тогда уж стреляй и его. А повалишь первым — корова убежит и не вернется, не жди.
Все это Яшка помнил, но пока что не торопился, решая, куда лучше целить, чтобы положить лосиху сразу. Берданка — не ружье, у нее калибр не тот, и если с первого выстрела не попадешь в убойное место — считай, зря потратил патрон. Вернее всего было целить в сердце, но лосиха стояла к Яшке правым боком, да и бык, как назло, мельтешил перед глазами, загораживал корову, и Яшка решил: садану в голову. Тщательно выцелив у лосихи место между ухом и глазом, он нажал курок. В тишине наступавшего вечера выстрел хлопнул особенно звонко, было слышно, как сочно ударила пуля; лоси шарахнулись и кинулись в разные стороны, но лосиха тут же упала на передние ноги, потом завалилась на бок и затихла.