Вот брат твой!.. (Воробьев) - страница 63

Застолье кончилось тем, что решили пойти познакомить Разгона с Найдой. Конечно, «познакомить» не то слово, чего знакомить, когда родные, мать и сын, но ведь времени-то сколько прошло, как разлучились? Девять месяцев! А какая ж собака после стольких-то дней признает родственника?

Пошли.

Найда, увидев Разгона, вся так и вскинулась, да и он запружинил, затанцевал, не сводя с Найды глаз. Подрагивая закрученными в кольца хвостами, собаки обнюхались, но так осторожно, будто боялись обо что-то уколоться. И как бы отвернулись друг от дружки, хотя глазами косили. А когда Разгон опять потянулся носом, Найда стремительно, как змея, сделала выпад, но Разгон так же стремительно отскочил.

— Видал? — сказал Федотыч. — Такого не схватишь!

— Натаскивал уже?

— Рано. Подожду до весны, тогда и начну полегоньку. Он только с виду большой, а ишшо без гармошки. Ты гля, гля, што делает!

А Разгону, видно, захотелось поиграть. Припав на передние лапы, он волчком закрутился вокруг Найды и звонко залаял, ожидая, что Найда примет игру, но та смотрела на него презрительно, а затем и вовсе отвернулась.

— А ты говоришь, натаскивать! — сказал Федотыч. — Ему бы хвост трубой, да носиться. Глупой ишшо.

На этот раз Федотыч остался ночевать на кордоне, и они долго чаевничали и говорили обо всем, уснув только за полночь.

Зима выдалась снежной. Метели зарядили с января, но в январе еще были передыхи, зато февраль полностью оправдал свое название — кривые дороги. Словно сорвавшись с привязи, снегопады день за днем заваливали окрестности, что совсем не радовало Денисова. Метели заносили наезженные дороги к лесным кормушкам, их приходилось пробивать снова и снова, а старый мерин был плохой подмогой в таком деле. По хорошей колее он еще тянул, но, когда заносило, каждая ездка растягивалась на полдня, и Денисов, помогавший мерину тянуть сани, возвращался домой измученным не хуже его.

Глубокий снег осложнил жизнь многим в лесу, в особенности мелкой копытной сошке — кабарге и косулям. Нипочем было лишь длинноногим лосям, а мелочь теперь скопом подалась к лесным закраинам, где и корма имелось в достатке и где не так тревожили волки. Правда, они иной раз не стеснялись выгонять тех же косуль к самому кордону, и тогда Денисов брал ружье и отгонял волков. Косули от выстрелов шарахались, сбивались, как овцы, в стадо, но не убегали, чувствуя в Денисове защитника. А на лай Найды вообще не обращали внимания, да Денисов и не давал ей особенно лаять, уводя собаку в дом. Бывало, что косули оставались возле кордона всю ночь. Свет из окон доходил до забора, и они теснились к нему, зная, что волки не рискнут выйти на свет. В такие ночи Денисов, ложась спать, не гасил лампу. Лишь чуть-чуть подкручивал фитиль, чтобы не так чадило.