— Приду, — пообещал Денисов, чувствуя себя неловко перед Федотычем, который уж сколько раз приходил на кордон, а он заглянул к старику однажды, да и то впопыхах.
— Здоровье-то как? — спросил Федотыч. — Лечишься?
— Перестал. И так целый месяц твой жир пил.
— Вот и молодец. Ну а дальше сам смотри. Заболит — опять месяц пей. Куришь ты зазря, парень. При твоей болезни да курево — вредность одна.
— А я разве не знаю? А вот присосался — и все тут. На войне привык. Там знаешь как смолили! Бывало, сидишь в окопе, а у тебя не то что брюнетки — сухаря горелого нет. Кухни черт знает где, отстали, ну и сосешь одну цигарку за другой, чтоб кишки совсем не слиплись.
— А это кто ж — брунетка? — спросил Федотыч.
— Да каша! Кашу гречневую мы так называли, из концентратов которая. Ее сваришь, а она все черная, вот и пошло — брюнетка.
— Придумают тоже! — усмехнулся Федотыч. — Я уж подумал, баба, што ли, какая, а это, оказывается, каша.
Выпили еще по одной и стали говорить дальше. Денисов вспомнил про ворону и рассказал, как спас ее. Поинтересовался у Федотыча, что бы это могло быть — те самые галдеж и драка, которые тогда случились.
— Дак што — суд, — ответил охотник.
— Ну ты скажешь! У ворон — и суд?
— А ты как думал? Самый обнаковенный суд. Ежели хошь знать, энти самые вороны — умнющие птицы. Умней их нет в лесу. Другие так, балаболки. Видать, што-то не поделили, ну обчество и решило: разбирайтесь по правде, кто кого. Те, значит, драться, а остальные разную сторону держали, вот и орали. — Федотыч отправил в рот очередной ломоть сала и, поглядывая в окно, спросил: — А ведмедь где ж, не вижу што-то?
— Спит медведь, — ответил Денисов, хитро улыбаясь.
— В сарай, поди, отвел?
— Зачем в сарай — в берлогу.
Федотыч недоверчиво покосился на Денисова: разыгрывает, что ли?
И тогда Денисов, чтобы Федотыч и вправду не подумал, будто его дурачат, рассказал охотнику обо всем.
У того брови полезли наверх.
— Да ну! Неужто спит? В берлоге? В той самой?
— В той, — подтвердил Денисов.
— Ну ты и выдумщик, парень! Скоко живу, а такого ишшо не слыхивал. Это ж надо — в берлогу увел! — Федотыч помолчал, удивленно качая головой, потом сказал: — А вообче-то и правильно, што увел. Покамест маленький, ишшо туды-сюды, а вырастет? Да он тебя за можай загонит одними заботами. Ему через годок уже бабу подавай, а где ж ты ее возьмешь? Он, чай, не бык, ему корову не приведешь. А они, когда им баба-то нужна, страх как лютеют. Такого натворить могут — не расхлебаешь. А на цепи держать — тоже не дело. По мне — уж лучше застрелить, чем на цепи…