Рассуждая так, Яшка понимал, что лукавит, но отступиться от своего не хотел. Он испытывал к Федотычу одну только неприязнь и больше не рассчитывал на него, отныне связывая все свои надежды с Костей. Тот послушался Яшку и никуда не уехал, ни на какие прииски, тем более что Яшка еще раз напомнил ему о своей просьбе. Он даже попробовал пристроить дружка в артель к охотникам, но Костя не понравился Маркелу. Ишь глазами-то зырит, чисто жиган, сказал тот. Сам того не подозревая, отец смотрел в точку, и Яшке пришлось отказаться от своей затеи.
Да и наплевать-то, сказал беззаботно Костя. Устроюсь на лесопилку, падла. Подсобником. Яшка не возражал против такого варианта, поскольку был озабочен тем, что праздная жизнь снова толкнет Костю на воровской путь, и тогда Яшка рано или поздно лишится столь необходимой ему поддержки — как бы долго Костя ни воровал, все равно накроют и засадят.
Но трудоустройство ничуть не исправило Костю. Бациллы воровства поразили его неизлечимо, и все, что плохо лежало, притягивало Костю как магнитом. Он тащил с лесопилки топоры и пилы, доски и брус, а кроме того, находил время шастать по окрестным деревням, где крал мешки из амбаров, косы и грабли из сараев, хомуты и упряжь из конюшен.
Попадешься, дурак, увещевал его Яшка. Пусть поймают, смеялся Костя в ответ, и был по-своему прав. Поймать такого прохиндея мог разве что прохиндей почище. Изворотливый, как вьюн, Костя был к тому же находчив и дерзок, а главное — все видел и замечал. Любой пустяк оказывался в поле его зрения, пробуждая в нем новую инициативу и подвигая к очередным кражам. Ворованное Костя где-то сбывал по дешевке, и был всегда пусть и не при больших, но деньгах.
Отношения между ним и Яшкой определились сразу и навсегда — несмотря на старшинство в два года, Костя безоговорочно признал Яшкино главенство. Сам он играть первые роли не мог, для этого у него недоставало собранности; темперамент опережал в нем мысль, и он постоянно разбрасывался и хватался за все сразу. И от многого отказывался, если оно требовало длительных усилий, а не давалось сразу. Костю надо было вести, направлять, и тогда он мог сотворить чудеса.
Жил Костя с матерью и меньшой сестренкой, по-своему любил их, но особой привязанности к ним не испытывал. На вопрос об отце ответил жестом, означавшим: был, да сплыл. Куда — об этом Яшка не стал допытываться.
Пока держались холода, Яшка и Костя встречались редко, но с приходом весны свидания участились. И стали началом тех перемен, которые в недалеком будущем определят течение Яшкиной жизни и поставят его по ту сторону всяческого добра и зла.