Все три чудика здесь лежат. И дымятся. Вся земля вокруг дымится, как на пожарище. В горах вообще травы мало, а тут последняя выгорает.
Когда рыба огнем пыхнула, чудиков хорошо так об камни приложило… И шкуры белые обгорели.
— Это люди, — говорит Мудреныш. Да мы и сами видим. Просто одежка на них чудная.
— Придурок! — шипит со злостью Кремень Верному Глазу. — Чтоб тебе век червей жрать!
Да, в незавидное положение мы из-за него попадаем. Если кто-то из местных видел, как мы этих грохнули… Война будет. А нам это надо? И так жрать нечего.
— Сходили, поохотились… — бормочет Ворчун, ложится на край обрыва и высматривает летающую рыбу под водой. А я вспоминаю о четвертом чудике и лезу вверх по скалам его разыскивать. Что с ним делать, еще не знаю.
Это в том случае, если он живой. Нам он ничего плохого не делал. Но зачем нам живой свидетель? Решил, приведу, пусть Мудреныш думает.
Четвертый чудик оказался бабой. Совсем молодой бабой. Приложилась об камни она сильно, но дышит. Я забрасываю ее на плечо и начинаю спуск.
Тут она приходит в себя и кричит от боли. Видимо, пару ребер поломала.
Я перекладываю ее на другое плечо, поудобне. Затихает.
Лазать по скалам с бабой на плече — еще то удовольствие. Два раза чуть не срываюсь. Но — пронесло. Наконец, сгружаю ее бережно на землю и говорю:
— Девка.
Она садится, смотрит на нас изумленными глазами, потом своих замечает. Вскрикивает испуганно и к ним на одной ноге прыгает. При этом все что-то на непонятном языке лопочет. Тела тормошит, пульс на горле щупает… Убеждается, что живых нет и тихонько так воет, не так, как наши бабы голосят.
— Один еще дышал, но не жилец был. Спину сломал, — говорит мне Мудреныш. — Я ему помог, чтоб не мучился.
— А с ней что теперь делать? — спрашиваю я. — Жалко ее. Но она знает о нас.
— Ну так думай.
— Оставлять ее нельзя. Она нас видела. Может, с собой возьмем?
Мы смотрим на девку. Она на четвереньках, подвывая, ползает от одного тела к другому, тормошит, бормочет, пытается нащупать пульс.
— Берем девку с собой, — громко говорит Мудреныш, подходит к ней, садится и ощупывает ногу, на которую она боится наступать. Девка визжит, выворачивается, садится на попу и протягивает Мудренышу какой-то предмет.
При этом что-то испуганно лопочет. Хотя, понять можно. Фразы короткие, отрывистые. То ли «не подходи», то ли «не бей». Мудреныш протягивает руку и берет предмет, который она ему предлагает. Девка опять визжит, вроде, даже не хочет сначала отдавать. Потом отпускает.
Я подхожу, чтоб рассмотреть ее подарок. Странная штуковина. Никогда таких не видел. Рукоятка — это понятно, сама в руку просится. А над ней что за перекладина? Мудреныш вертит штуковину в руках, хмыкает и передает мне. А сам вновь берется за ногу девки. На этот раз она не вырывается.