За окнами темнеть начинает. Гости домой собираются. Мы идем их провожать.
— Парни, я сейчас буду вас нагло грабить, — заявляет Ксапа, открывает заднюю часть волокуши, перебирает вещи, которые там лежат, одни кидает на землю, другие кладет назад. — Вроде, тут все… — И переходит ко второй волокуше.
— Оксана, побойтесь бога! Хоть трос оставьте, — изумляется Вадим.
— Мне нужнее, — заявляет ему Ксапа и отбирает фонарь. — Спасибо!
Зажигалка есть? А то в моей газ кончился. Спасибо! А перочинный ножик?
Спасибо! Авторучка есть? Записывай, что мне в следующий раз привезешь.
— Ксюша, разве ты не летишь с нами? — удивляется тот, которого она называет Василичем.
— Хотела бы, да не могу. Дел по горло! Василич, поговори с начальством, чтоб мне авиетку с пилотом выделили. Надо все окрестные племена предупредить, чтоб вас копьями не встретили. А пешком это слишком долго и небезопасно.
— Хорошо, что ты об этом подумала. Ксюша, я так и не понял, у вас здесь матриархат, или как?
— Если не считать не в меру наглую меня, то или как.
— А эти женщины из разных племен у костра?
— Наблюдатели. Я потом объясню, тут много тонкостей. Видишь полоски у меня на щеках? Это местные документы. Паспорт, прописка, гражданство, статус и так далее. Две мои параллельные, наклонные говорят, что я родилась не здесь, пришла из дружественного народа и принята как полноправный член со всеми правами и обязанностями.
— Варварский обычай!
— И не говори! Так больно было. Зато все глазами видно, а не чип под кожей, в котором неизвестно, что записано, и без сканера не прочитать. Да, аптечку я тоже конфискую.
— Ксюша! А мы как?
— На базе новую возьмете.
— Не зря тебя хулиганкой прозвали.
— А то! Василич, проверьте, чтоб Вадим из моего списка ничего не забыл. И можете от себя добавить, я не обижусь. Да, гончарный круг раздобудьте! Только чтоб никаких электроприводов. Здесь розеток на стенках пока нету.
* * *
Не успеваем мы с Ксапой вещи в вам занести, как Мудр является. Так гневом и пышет!
— Ксапа, сучья лапа! Кто тебе позволил отсебятину нести? Думаешь, я не понимаю, как ты чудикам мои слова перевела?! Думаешь, твоих слов не разумею?!
Никогда таким сердитым Мудра не видел. Ксапа за меня прячется, приседает даже, выглядывает осторожно из-за спины.
— Не сердись, пожалуйста. Не надо им про все наши дела знать. Они должны думать, что мы все едины, как сжатый кулак! А то, что мы со степняками воюем, им никак нельзя говорить. Уважать перестанут. И нас, и степняков.
— А почему не перевела, что наше общество самое сильное?
— Кто какую силу имеет, им и вовсе знать не надо!