— Что с тобой, сестра? — спрашивали они с заботой и беспокойством.
Ей слышалась фальшь в их словах, а ненависть к ним становилась все ярче. Перед глазами стоял ее отец, который постоянно повторял, что во всех грехах виновен человек и никто, кроме него, что все проблемы мы создаем себе сами, чтобы потом их решать.
* * *
Зверев и Четырин продвигались по коридорам, освещая свой путь тусклым факелом. Оба молчали. Виктор тихо плелся за капитаном, мысленно прокручивая недавние события. Кровавое жертвоприношение не давало ему покоя. Он удивлялся спокойствию капитана, который вел себя так, будто ему весь этот кошмар был уже знаком. Тишина давила все больше, и ему казалось, что он очутился на самом дне глубокого океана.
— Может, споешь?
— Что? — обернувшись, удивленно спросил Зверев.
— Что-что? Хоть что-нибудь. Можешь даже сплясать.
— Тебе лезгинку или брейк?
— Лучше, конечно, брейк, но боюсь, ты себе шею сломаешь. А одному здесь остаться жуть как страшно. Так что давай лезгинку.
— Гляжу, шутить пытаешься, значит, не все потеряно.
— Терять уже нечего. Это нервы, а не юмор. Ты только не молчи, а то я от этой тишины свихнусь.
— Много говорить вредно.
— Почему?
— В нашем государстве лучше молчать, так умнее кажешься. У меня в подчинении было десять человек, — нехотя начал Зверев. — Я тогда еще служил в нашей доблестной армии, был командиром отделения разведки. Мне дали молокососов, которые и оружия-то толком не держали — пацаны по восемнадцать-двадцать лет. Это было их первое задание. Они были молоды, и каждый думал, что пуля обойдет его стороной. Я докладывал начальству, что ребята молодые и неопытные, но меня никто не хотел слушать: ты командир — ты и обучай. Я не ослушался приказа, и очень об этом жалею.
Виктору рассказ капитана пришелся не по сердцу, но он промолчал.
— Нас послали провести разведку, не вступая в бой, и проложить маршрут для бронетехники. Я предполагал, что в том районе большое скопление боевиков, но никто не удосужился перепроверить это. Нас ожидала засада.
— И что произошло?
— Один приказ решил многое. Начальство привыкло считать, что оно право. Ну а я не хочу наступать на одни и те же грабли дважды.
Капитан замолчал. Виктор не осмелился задать очередной вопрос. Какое-то время они шли в полной тишине. Виктор размышлял над рассказом Алексея. Он мог только догадываться о случившемся. Четырин ушел в себя, а капитан следовал вперед и видел перед собой молодых солдат. Они шутили и смеялись, у них была вся жизнь впереди. Теперь их нет, а он остался в живых. Один. Почему он? Свет факела незаметно исчез, когда капитан завернул за угол, но голос Виктора вернул его в реальность.