Еще недавно Петр мог открыть Кате самые заветные свои чувства. Но только не теперь. В своих письмах к нему она стала сдержанной, словно бы стыдилась его. Когда провожала на службу, клялась: «Я буду ждать!..»
Мать, наблюдая за ними, гордилась сыном. Она давно заметила, что Катя так привязалась к Петру, что извелась за последние дни. И чемодан ему в дорогу собрала, и платок на память вышила, и фотокарточку свою подарила. Думалось матери: Катя останется сыну верна до конца.
Климов никак не мог понять, что же случилось с Катей? Ему вновь сделалось больно и горько. И уже в который раз он развернул ее последнее письмо, стал читать. «Петр, ты упрекаешь меня в том, что я охладела к тебе, — писала Катя. — Ты, безусловно, прав, и я скрывать не стану... Речка со временем тоже мелеет». В конце письма Катя обронила еще несколько загадочных фраз: «Ты же знаешь, что море не только прекрасно, но и коварно. Так и с девушками бывает».
Весь день на корабле прошел в делах и заботах, но Климов ни на минуту не забывал о Катином письме. Мичман Демин, человек по натуре дотошный, внимательно наблюдая за подчиненным, понял, как тот страдает. В море, когда Климову следовало заступать на вахту, он вдруг сказал:
— Петр, ты отдохни...
— Что?! — удивился матрос.
— Я все вижу, — добродушно улыбнулся мичман. — Катя, да?
— Она, товарищ мичман.
Климов все рассказал о своей девушке, ничего не утаив, даже дал мичману прочесть ее письмо. Демин в общении с людьми был прост, говорил с ними прямо, без всяких намеков, но тогда заговорил не сразу. Долго молчал, задумавшись, и коротко отрезал:
— Не любит она тебя...
— Я верю Кате! — горячо возразил Климов. — Она добрая, нежная...
— Слепая у тебя, Климов, вера. Нет в ней корня. Случись со мной что-либо, Аня сразу окажется рядом. Я знаю, как у женщин выбирать слабину. Тут, брат, надо овладеть и тактикой и стратегией.
И Климова тогда осенило: «Возьму и напишу Кате...» Писалась весточка любимой тяжко, матроса даже пот прошиб. Наконец письмо было готово. Петр заклеил конверт, написал адрес и поднялся в ленинскую каюту. Корабельный почтальон как раз собрался на почту. Климов попросил его отправить письмо заказным.
— Небось фото девушке посылаешь? — с улыбкой спросил матрос-почтальон. — Ладно, давай.
По кораблю прозвучал сигнал: «Начать малую приборку!» Климов спустился на свой боевой пост. Работать ему не хотелось — перед глазами стояла Катя. Он достал из ящика фотокарточку и пристально посмотрел на любимую, словно увидел ее впервые. Катя на фото мило улыбалась. И эта улыбка теперь раздражала Климова. Не давая себе отчета, он разорвал фотокарточку на мелкие кусочки: «Пусть не воображает, что жить без нее не могу! У меня тоже есть гордость!»