— К утру, видать, дорогу дождем развезет. Еще не поспею на самолет.
— Не терзайся, Мария, отвезу тебя на своих «Жигулях». Выедем на рассвете и через час будем в аэропорту.
— Спасибо, Пимен, — вздохнула Мария Васильевна. — Катерину строго не суди за письма. Это я просила ее писать моему сыну.
— Может, так оно и лучше, — угрюмо согласился Пимен. — Я заеду на рассвете. Чуть займется заря, и я тут как тут.
Дни пролетали за днями. Матрос Климов с нетерпением ожидал ответного письма от Кати. Порой он казнился душою, что в письме к невесте «притравил» о своем ранении. Хорошо еще подвигов никаких не придумал. Катя на радостях может рассказать обо всем подружкам. Девушки, как известно, на язык слабоваты. И пойдут гулять рассказы про «подвиги» на морской границе Петра Климова. Глядишь, и мать все узнает, на радостях и начальству письмишко черкнет. Чего опасался Климов, то и случилось. После одного возвращения из похода он наводил порядок на боевом посту. Мичман Демин заглянул в рубку и торопливо сообщил:
— Климов, срочно в штаб!
«Может, Катя приехала? — встрепенулся матрос. — Могла бы телеграмму прислать».
— Одна нога в штабе, — повторил мичман Демин, — другая здесь. Ночью, пожалуй, опять выйдем в море.
Дежурный по штабу бригады поздоровался с Климовым за руку и, хитро щуря глаза, кивнул на дверь, обитую черным дерматином:
— Капитан первого ранга ждет вас. У него там гости.
Климов одернул бушлат, поправил на голове бескозырку и, взявшись за ручку двери, услышал разговор.
— Не надо волноваться, ваш сын жив, здоров, сейчас он будет здесь, — успокаивал кого-то комбриг. — Если хотите, я провожу вас на корабль.
Климов затаил дыхание.
— У меня душа изболелась по сыну...
Климов на миг подумал, не ослышался ли он? До боли знакомым показался ему этот ласковый, с хрипотцой голос. «Мать!» — пронеслось в его голове. Он почувствовал, как кровь хлынула к лицу. Мать! Что он скажет ей? Как объяснит свой неблаговидный поступок.
Неожиданно массивная дверь открылась, и из кабинета вышел комбриг.
— Вы уже здесь? — спросил матроса капитан 1-го ранга. — Тогда проходите. Вас ждут. Я сейчас вернусь.
«Это он намеренно ушел, не стал смущать меня», — подумал Петр.
Он вошел в кабинет и застыл на месте — в кресле сидела мать. Увидев его, Мария Васильевна встрепенулась, встала и поспешила ему навстречу.
— Сыночек! — простонала она. Обняла Петра, стала целовать его в щеки, лоб. — Живой!
Петр готов был от стыда провалиться сквозь землю. Мария Васильевна от радости заплакала, причитая:
— Я вся слезами изошла... Читала твое письмо, а у самой душа горела, думала, не вынести мне такого горя. И как же ты, сынок, угодил под пулю? Небось в госпитале операция была?