— Нарушитель может пустить в ход оружие, и тогда кто-то пострадает.
Он сказал это вскользь, ни к кому не обращаясь, но Гаврилов счел нужным ему ответить:
— Потери, безусловно, могут быть, но мы стараемся все делать так, чтобы их не было. — Он жестко посмотрел на ветерана. Помолчав немного, потом уже мягче добавил: — Перед вашим приездом у нас был поединок с нарушителями границы. Их было двое. Агенты, как потом выяснилось. Ночью дело было. Один из них пустил в ход оружие и убил матроса. Кстати, пуля предназначалась для Покрасова, командира осмотровой группы, но, видимо, не судьба.
У ветерана гулко зачастило сердце, тугая, щемящая боль прошла по всему телу и, словно судорога, сдавила горло, хочет заговорить с командиром и не может. Выручил замполит Лавров.
— Покрасов человек смелый, этот пойдет и на пулю, и на штык, если дело потребует. Даже излишне бравирует своей смелостью. А вам Покрасов пришелся по душе?
— Офицер как и все, — сдержанно отозвался ветеран. — А вообще-то ничего особенного: все минеры такие...
Катер между тем быстро ошвартовался к правому борту судна. В один миг Покрасов прыгнул на палубу траулера, за ним — пятеро моряков осмотровой группы. Брызги окутали их ледяным душем, но пограничники спокойно делали свое дело. Старпом, оставив одного моряка в катере и приказав ему отойти от борта и лечь в дрейф, направился в ходовую рубку, где находился капитан и штурман. Покрасов, представившись капитану и сказав о цели прибытия на борт сейнера, потребовал все судовые документы. Капитан — полный здоровяк с сигарой в зубах — ничем не выдал своего беспокойства, хотя Покрасов успел заметить, как он что-то шепнул своему помощнику — высокому белокурому рыбаку с золотым зубом. Тот качнул головой и хотел было выйти из рубки, но Покрасов преградил ему дорогу:
— Господа, всем быть на своих местах. Нам стало известно, что у вас на судне скрывается нарушитель советской границы. Мы вынуждены это проверить...
На лице капитана, густо усеянном мелкими красными прыщиками, появилась настороженность, его большие серые глаза холодно заблестели. Он дерзко ухмыльнулся и, глядя на Покрасова, спросил на ломаном русском языке:
— Что хотел искать русский офицер на мой судно?
В его голосе Покрасов уловил смятение, почти испуг, но сделал вид, что ничего этого не заметил. Капитан подал ему судовую роль, другие документы, и старпом внимательно стал их изучать. Толстяк, погасив сигару, старался быть спокойным, ничем не привлекать внимания наших моряков, но мичман Демин не спускал с него глаз и вскоре заметил, что толстяк часто поглядывает в сторону кормы судна, где болтался советский катер. Что он хотел там увидеть? Покрасов между тем листал документы. Судно действительно ловит рыбу; команда — пятеро человек, капитан — шестой. И все же надо в рубке собрать всю команду, а уж потом производить осмотр, что Покрасов и сделал. На его просьбу капитан торопливо ответил: