— Я Петер Колль!.. — И злая улыбка появилась на лице Зауера-младшего.
Генерал посмотрел на Сергеева:
— Ганс Вернер здесь?
— В соседней комнате.
— Приведите его сюда...
«Неужели и вправду они сцапали Вернера?» — с неприязнью подумал Старик. Однако он старался ничем не выдать своего волнения.
В кабинет ввели Ганса Вернера. Увидел он Зауера-младшего и негромко по-русски сказал:
— Этот человек — Старик! Я видел его Мюнхен...
— Эх ты, гадина! — злобно молвил Зауер-младший.
Сергеев успокоил их:
— Тише, господа, тише, вы ведь не у себя дома, а в Советской России...
Генерал посмотрел на подлинного Петера Колля и с укоризной молвил:
— А вы заявили в Министерство иностранных дел Советского Союза, что у вас в гостинице украли документы. Пошутили, да?..
* * *
«Волга» остановилась на причале. Зерцалов провел командира «Ястреба» до трапа, крепко и тепло пожал ему руку:
— Спасибо за все! Спасибо!.. У вас на корабле отличные моряки!..
И тут Зерцалов увидел ветерана. Он стоял у среза полубака и грустно смотрел в его сторону.
— Минуту, Сергей Васильевич, — обернулся Зерцалов к Гаврилову. — Это же Кольцов из Свердловска, директор завода. Тот самый, что по указанию Москвы находился на подводных лодках и побывал на «Ястребе». Я скажу ему два слова, потом поеду.
Зерцалов поздоровался с ветераном за руку. В его глазах он увидел печаль. Не знал комбриг, что за время пребывания на корабле жизнь ветерана вдруг переменилась, ему казалось, что она катилась под откос, а сделать что-либо, чтобы удержаться, он не мог. Правда, он бодрился, старался, чтобы его угнетение никто не заметил. Комбриг предложил доставить его в гостиницу, но ветеран решительно отказался.
— Я еще побуду на корабле, — угрюмо сказал он. — Я очень прошу вас разрешить мне это удовольствие. Потом все вам объясню, но сейчас дайте мне возможность еще подышать морским воздухом. Я очень вас прошу...
— Ну-ну, пожалуйста, — смутился комбриг, не понимая, почему ветеран так привязался к «Ястребу». Видно, нелегко ему жить вдали от моря. И еще комбриг подумал о том, что, когда ветеран зайдет в штаб, надо подарить ему бескозырку и тельняшку. На память.
— Ладно, до встречи, — улыбнулся Зерцалов. — Жду вас к себе в гости. Добро?
* * *
Утром, едва проснулось море и над стоявшими у причала кораблями заголосили чайки в поисках добычи, ветеран вышел на верхнюю палубу. Из-за серых угрюмых сопок выкатилось рыжее солнце, холодное и какое-то тусклое. Мысль о том, что сегодня он уезжает, навсегда покидая этот корабль, где прожил несколько дней, бросила его в холодный пот. «Неужели я больше не приеду на Север?» — подумал Борис Петрович, и от этого у него больно сдавило грудь. Только не раскисать, сказал он себе, не выдать своих переживаний.