— Кречет не видел, куда я ушел, — успокоил он хозяина, — ты, Тарас, не волнуйся. Сиди себе спокойно и работай в колхозе. Потребуется, я дам о себе знать. Только не вздумай со мной шутить, — угрожающе добавил Шранке. — Если со мной что случится — головы тебе не сносить.
Горбань устало поглядел на гостя:
— Скажи, что я должен делать?
Шранке уклонился от прямого ответа:
— Так, кое-что... Скажи, твоя женушка скоро приедет?
— Может, через неделю, может, через месяц. У матери она гостит.
— Пусть гостит как можно дольше.
— Ночевать будешь у меня?
Шранке блудливо осклабился:
— Я познакомился с одной молодухой. Живет одна... Кстати, Зауер хвалил тебя, говорил, ты был у него преданным агентом. Я даже тебе позавидовал. — Шранке хохотнул.
Горбаня покоробили слова пришельца.
— Все его задания я выполнил. Он заверил, что больше трогать меня не будет. После войны я подался в рыбаки, — глухо продолжал хозяин. — Хотелось все забыть... А вы снова меня нашли. Могли бы помоложе сообщника заарканить.
Шранке засмеялся:
— Ты хочешь сказать, что больше не годишься на большое дело?
Горбань с минуту помолчал, размышляя. Он еще ни к кому в жизни не испытывал такой ненависти, какая проснулась в нем к Шранке. Ладно уж — Пауль Зауер. Он спас ему жизнь, и Горбань фашисту был кое-чем обязан. А кто для него Шранке? Чужак чужаком. Горбаню хотелось, чтобы Шранке ушел от него и больше к нему не вернулся. Но он знал, такого не случится и его он в покое не оставит. Надо было что-то решать, решать с оглядкой.
— Силенка у меня еще есть, а вот сноровки поубавилось. — И вдруг спросил: — А ты почему пробрался сюда по воде?
— По суше не стал рисковать. Меня доставили сюда с комфортом.
В дверь неожиданно постучали. Шранке вскочил со стула, насторожился:
— Кто это?
— Не знаю, — пожал плечами Горбань. — Может, сосед, штурман сейнера. Так он ушел в рейс и пока не вернулся. А может, кто другой.
— Спрячь меня.
— Иди в другую комнату, я поговорю с ним в прихожей.
Шранке, нащупав в кармане пистолет, шмыгнул в боковушку, в ней было темно, как в трюме баржи, куда он спрятал свое снаряжение. Он уселся за шкафом, готовый в любой момент выхватить из кармана оружие.
Стук повторился.
— Кто там? — громко прохрипел Горбань.
— Это я. Кречет.
Горбань открыл дверь, провел в комнату своего друга.
Кречет был в штормовке, резиновых сапогах, от него пахло соленой рыбой. Он сел на стул, снял кожаную шапку.
— Иду в колхоз, дай, думаю, зайду к Тарасу, может, Ирина вернулась из родных краев, — Кречет передохнул. — Душа у меня болит, что-то давно мать не пишет. Я просил твою благоверную навестить мою старушку.