Теперь, прежде чем расстаться с дивизией Натиева (больше я никогда с ней не встречался), надо еще сказать несколько слов об общем характере тогдашней большевистской-украинской войны. Я, правда, не принимал сам участия в военных действиях, но в полку Кости Гордиенка служили мои близкие друзья, да и в других частях Натиева у меня было много знакомых. Рассказы их мне очень запомнились.
Большевики вели себя во многих городах (Лубны были одним из исключений) по-зверски. Я уже привел официальное сообщение о расправе с глуховскими гимназистами. В Хороле они выпустили кишки старику, отставному полковнику, и набили ему живот сеном. Это была, кстати сказать, одна из первых картин Гражданской войны, которую увидели добровольцы, поступившие в Лубнах. Таких случаев можно было бы подобрать сколько угодно, и вряд ли у сколько-нибудь беспристрастного историка будут в этом отношении какие-нибудь сомнения[145].
Спрашивается, как вели себя украинцы, или, будем точнее, воинские части, сражавшиеся под украинским флагом?
Читатель «Спомин», да и многих других украинских писаний, может поверить если не в идиллию, то почти в идиллию. В противоположность «россиянам»-большевикам украинские войска явились водворителями порядка и законности. Грабители и убийцы, встречающиеся во всякой армии, беспощадно карались. Пленных большевиков как будто и совсем не расстреливали, а если и расстреливали, то только по суду. Даже военно-полевые суды были у украинцев совсем иные, чем повсюду. В особенности, конечно, они отличались от соответствующих учреждений бывшей российской армии. Петров пишет (часть II, стр. 145): «Отже використавши те, що в полку були правники з повною высокою освiтою, зорганизовано полевий суд – оригiнальний, бо природиво у вiйськових частинах в таких судах засiдають самi лише вояки з психольопэю не суддiв, а мясниюв»[146]. (II. – Н. Р.). Мало того, командир гордиенковского полка собирался завести даже нечто вроде военно-полевого суда с присяжными заседателями:
«Я запропонував цим представникам партiй (украинских социал-революционеров и социал-демократов – дело было в Хороле. – Н. Р.). висилати своих людей на всi засiдання мого доразового суду, для контролi присудив i дiловодства, щоби наочно переконалися, що в нас немаэ нiякого катування людей»[147].
Однако по интересующему нас вопросу имеются данные совсем иного характера и в украинских источниках (я, конечно, имею в виду лишь украинцев-антибольшевиков). Так, например, в номере от 18 апреля 1918 г. «Рабiтничей Газеты» (Киев) читаем: