. Имелось также указание на то, что лица иудейского вероисповедания не принимаются.
Объявление-воззвание начиналось словами «На Дону формируется Южная армия для борьбы с большевиками…» О форме правления в нем ничего не говорилось. Что касается условий поступления, то каждый записывающийся обязывался прослужить шесть месяцев, по истечении которых он мог заявить о продолжении службы или вернуться «в первобытное состояние». Принимались лица не моложе 17 лет, не опороченные по суду. Они обязывались беспрекословно подчиняться воинской дисциплине. Из «завоеваний революции» было сохранено обращение к солдатам на «вы» и отмена титулований «ваше благородие» и т. д., кроме обычного «ваше превосходительство» при обращении к генералам.
Условия и порядки не отличались почти ничем – за исключением воспрещения принимать евреев – от того, что было принято в Добровольческой армии. Зато оклады были установлены гораздо выше, чем там. Сколько получали солдаты, не помню. Младшему офицеру, не занимавшему командной должности, полагалось 500 рублей[272]. Семейным полагалась прибавка. Армия, кроме того, предоставляла всем бесплатный проезд от пункта записи до станции Чертково, в окрестностях которой формировалась 1-я дивизия. На дорогу выдавались суточные.
Вручили мне и несколько номеров газеты «Наша Родина» – издания одноименного союза, формировавшего армию. Она произвела на меня очень неприятное впечатление своим ходульно-патриотическим стилем и явственным антисемитским налетом. Воззвания и циркуляры армии не содержали ничего политически для меня неприемлемого. В газете было нечто от «Союза Русского Народа». Больше всего, однако, меня интересовало, насколько серьезна вся эта организация и есть ли у нее деньги. Я собирался увезти с собой возможно больше людей. Опыт Куриня заставлял быть осторожным. Имена графа Бобринского и герцога Лейхтенбергского говорили за то, что Южная армия – дело серьезное. Зато меня очень смущал никому не известный журналист Акацатов в роли председателя «Нашей Родины». Мельком видел его в штабе. Получилось впечатление, что Акацатов явно подражает Керенскому в костюме и в манере себя держать. Бритое лицо, краги, спортивная куртка, подчеркнутая решительность жестов. Во всем этом, конечно, не было ровно ничего предосудительного, но впечатление создавалось странное и несерьезное. Как-никак этот человек собирался формировать армию и спасать Россию.
Генералу Литовцеву я ничего не сказал о своих сомнениях относительно возглавления. Не зная внутриштабных отношений, не хотел делать неловкости. Об остальном поговорили откровенно. Генерал сказал, что Южная армия – серьезное предприятие