С собой в носилки Эми взяла только Акеми.
Сайто доложил о том что караван готов и состоит из стапятидесяти воинов, трехсот носильщиков и сотни слуг и служанок.
Отодвинув штору, Эми почти не слушала начальника охраны. Она с грустью озирала стены дворца и двор, знакомый ей до последнего камушка.
«Почему мы ценим только то что теряем?!»
Эми уже не хотелось уезжать. Что ждет впереди? Но решение принято и отменять его нельзя. Боги не благоволят к нерешительным!
— Сайто, прикажи отправляться!
Эми перебила сотника на полуслове. Тот молча поклонился.
Задернув штору, принцесса повернулась к Акеми.
— Что там у тебя?
— Это свиток с историей о любви, госпожа.
— О любви?
— О любви мужчины к женщине, госпожа.
— Прочти мне его.
Акеми поклонилась и осторожно, но быстро вскрыла круглую коробочку из бамбука. Скрученные в трубочку листы рисовой бумаги вытянула двумя пальчиками.
Носилки остановились.
— В чем дело, Акеми, узнай!
Девушка откинула штору со своей стороны.
— Госпожа, это родственники семьи тех людей что вы вчера объявили «живыми мертвецами».
— Чего они хотят?
— Они на коленях просят вашей милости!
Эми приоткрыла штору.
Обочина дороги, мощеной камнем покрыта коленоприклоненными людьми.
Женщины, дети, старики… Тихое боязливое нытье. Они даже плакать бояться!
— О чем вы просите?
— Госпожа не выгоняйте нас из домов и из города на верную смерть! Лучше продайте в рабство!
— Я никого не выгоняю из домов! Живите как жили! Я объявила «живыми мертвецами» своих придворных, но не их семьи! Глупые люди! Киуши, мой приказ касается только придворных, но не их семей!
— Да, госпожа!
Оказавшийся тут же рядом новый управитель усиленно кланялся.
Эми фыркнула и задернула штору.
— Благодарю вас, госпожа…
На глазах Акеми слезы.
— В чем дело?
— Мой отец — наставник двора Исаму…
— Тот дряхный старичок?
— Да, госпожа…
Эми отдернула штору.
— Киуши!
— Да, госпожа!
— Бывшего наставника двора Исаму не прогонять, но на его должность назначить кого помоложе!
— Исполню, госпожа!
— Ступай!
Эми задернула штору.
— Читай, Акеми.
Девушка начала читать слегка дрожащим голосом, но потом она оправилась и голосок зажурчал ручейком.
Носилки мягко покачивались. Солнце, просвечиваясь через желтый шелк желтыми тонами окрасило лицо прислужницы.
«И мое тоже?» — Но то что Эми услышала, заставило забыть о цвете лица.
Такого откровенного повествования она еще не слыхала.
«… После празднования дня рождения градоначальника Итиро возвратился домой в сумерках. Пройдя в свой покой, он возлег не раздеваясь на кровать с балдахином, щедро расшитым золотыми дроздами. Вино и усталость, а также обильная еда сделали свое дело. Итиро уснул.